Глава 3
Они все еще находились в космосе, но теперь он казался не таким глубоким. Гравитационные двигатели замедлили ход до интерсистемных скоростей, и гул корабля немного смягчился.
— Еще одиннадцать дней — и ты перестанешь тра­вить мне свои байки по трое суток кряду.
Том усмехнулся и покачал головой:
— Мечтать не запретишь.
Скотт шутливо отсалютовал чашечкой с кофе.
Пьем за хорошеньких девушек и за солнечные денечки, Томми! — Он отпил водянистой бурды и скривился. — Тебе не кажется, что кружка такого дерьма способна окончательно угробить утро?
Сейчас четыре часа дня, свинья ты этакая, — про­бормотал Том, взглянув на свой терминал.— Счастли­вый час.
— Верно,— согласился Скотт.— Как скажешь.
Они немного посидели молча. Том усердно корпел над одним из своих кроссвордов, лихорадочно печатая слова и столь же быстро стирая их: Скотт задумчиво уставился в темноту, пытаясь вспомнить слова поэмы, которую он когда-то знал. Вообще-то он мог заглянуть в корабельную библиотеку, как поступал Том со своими головоломками, но научиться убивать время — полезный навык в их работе. Тут нечего делать, и заниматься этим можно бесконечно.
«Было супно. Кругтелся, винтясь по земле, склипких козей (какой-то там) рой... Тихо мисиков стайка грустела (а где?), зеленавки хрющали порой...»
— Святой из пяти букв?
Скотт чуть подумал и улыбнулся:
Томас!
Забавно, что ты все же способен иногда чем-то помочь, хотя ты нехристь и засранец.
Тебя по-прежнему злит прошлая ночь? — покачал головой Скотт. Казалось, их спор никогда не кончится, хотя срок уже определен одиннадцатью днями.
Итак, повторяю: выживает сильнейший.  По су­ти если человеческой расе необходимо выжить — а низ­шие формы не способны нас остановить,— то мы бе­рем верх.
Том, стиснув зубы, поднял глаза от монитора.
Значит, мы можем делать что угодно и эксплуа­тировать чужую экосистему до тех пор, пока не нарвемся на хороший пинок под зад, — я правильно мыслю?
Я не смог бы сказать лучше.
Так вот: это оппортунистическая рационализация, Скотт.  Где твое чувство социальной ответственности? Тебя плохо воспитала мама?
Большое спасибо, но я ребенок из пробирки.
Оно и видно. — Том ткнул в кнопку памяти на клавиатуре и поднялся. — А теперь я на минутку отлучусь, ибо ощущаю подавляющее и сиюминутное желание схо­дить в сортир.
Том хлопнул приятеля по плечу и покинул контроль­ный модуль. Том был прав, и по крайней мере он не относился ко всему слишком серьезно. Скотт побывал в напарниках у компаньонов похуже Тома. Ухмылка мед­ленно сползла с его лица, и он снова уставился в Бездну. Убить время — и точка.
«Милый сын, Верлиоки беги как огня, бойся хватких когтей и зубов! Бойся птицы Юб-Юб и послушай меня: неукротно свиреп Драколов...»
Да, теперь он вспомнил. Но все же что это означает? И почему эти строки не идут у него из головы?

Хироки бесстрастно смотрел, как Ногучи закуривает за своим столом сигарету и выдыхает струйку серого дыма. Девушка знала, что ему это не нравится, но по­нимала также, что ой считает неподобающим говорить об этом: ведь она находится у себя в офисе. Кстати, нельзя сказать, что она раба этой вредной привычки...
Но разве это понравилось бы твоему отцу, Мачико?
Ногучи глубоко затянулась, а сидящий на диване Хи­роки вьшрямил скрещенные ноги и тщательно пригладил пальцем маленькие усики.
Повторяю, Акленд выразил озабоченность нашим соглашением. Он считает, что его поддерживают другие ранчеры или хотя бы Гаррисон и Марианетти.
Значит, трое из Большой четверки,— заговори­ла Ногучи. — Возможно, нам следует уведомить компа­нию...
На вмонтированной в ее стол контрольной панели вспыхнул зеленый огонек, и послышался тихий зуммер.
Извини меня, Хироки.
Разумеется.— Он поднял папку с документами и откинулся на плюшевую подушку.
Ногучи нажала на кнопку изображения, затем на «прием».
— Мистер Шимура, неопознанный объект входит в... О, это мисс Ногучи?
Девушка слегка улыбнулась явному замешательству юноши и промолчала. Он был одним из наблюдателей сканера, мелкий служащий компании.
У меня, э-ээ... сообщение для мистера Шимуры. Он у вас?
      Ногучи нахмурилась.
— Да, он здесь. Но вы можете оставить сообщение мне, Мэйсон. — Она бросила взгляд на Хироки, нарочито углубившегося в финансовый отчет поголовья «ринга».
Мэйсон сглотнул.
Хорошо, мэм. Дальний сигнал показывает НЛО. Вероятно, это метеор, но он не рассеивается и готов ударить — если только останется на прежнем курсе. Точка столкновения с планетой находится примерно в три­дцати кликах к северу отсюда — в открытом пастбище. Удар будет мощный.
Каков возможный ущерб?
Он не слишком велик.
Тогда не беспокойтесь об этом. — Ногучи загасила сигарету в оловянной пепельнице на столе.— Мы про­ведем расследование по результату. Отбой.
Экран погас. Девушка глубоко вздохнула и посмотрела на Хироки. Он положил досье и следил за ней с бес­страстным, как всегда, лицом. По крайней мере никакого сочувствия. Она замешкалась, не зная, что сказать; они уже называли друг друга по именам, но пока еще не стали друзьями.
— Я... — Она заставила себя не отвести взгляда. — Я здесь уже почти шесть месяцев, Хироки, но люди все еще докладывают только тебе. И ранчеры, и даже пер­сонал относятся ко мне как к чужой. Я так старалась полюбить эту работу...
Ногучи смолкла в ожидании ответа. Хироки посмотрел на нее долгим взглядом, затем поднялся и застыл, сцепив ладони за спиной.
— Пожалуй, в этом твоя проблема, Мачико. Ты пытаешься подогнать работу под себя, скорее чем сде­лать  наоборот. Нельзя координировать такого рода опе­рации и одновременно прятаться от них в своем пре­красном офисе.
Ногучи медленно и задумчиво кивнула. Похоже, Хи­роки только и ждал повода, чтобы высказать ей свой упрек. Но ей необходимо было услышать его мнение. Ранчеры уважали Шимуру — более того, доверяли ему. Ей не приходило в голову узнать, как именно он добился их уважения.
— На Руши всего лишь сто тринадцать гражданских лиц,— продолжал Шимура,— поэтому, не считая трех десятков служащих компании, мы имеем дело с вольно­ наемными работниками. Эти люди отнюдь не лебезят перед корпорацией. Они не слишком озабочены продвижением по службе, у них есть дети и собственный дом. Ты вряд ли добьешься успеха,  пытаясь загнать их в жесткие рамки инструкций.
Ногучи на миг гневно вспыхнула, но сумела взять себя в руки.
Что ты предлагаешь мне, Хироки? Чтобы я испекла печенье и пригласила их на пикник?
Я предлагаю тебе оценивать советы, когда ты их получаешь. — Хироки поднял с отделанного синтетичес­ким мрамором кофейного столика свой противосолнечный шлем и пошел к двери. Протянув руку к дистанци­онному управлению, помедлил и обернулся.
Послушай, я пробуду на Руши еще пару недель, а потом ты останешься одна. Постараюсь помочь тебе, пока я здесь, чем могу. — Он слегка улыбнулся. — Думаю, ты справишься прекрасно, Мачико.
Она поднялась и кивнула ему.
Спасибо тебе за... помощь, Хироки.
Не за что. Выходи время от времени из офиса и не бойся запачкать руки. — Он открыл дверь и улыбнулся шире. —  Привыкай ходить босиком там,  где  пасется «ринг», Мачико...
Ногучи снова уселась и положила руки на черную лакированную поверхность рабочего стола. Слова Хи­роки немного жалили, но, возможно, потому, что они были правдивы и заслуживали внимания. В конце концов Хироки получил новое назначение, позволяю­щее покинуть Руши. Обычно повышений по службе добивались те, кто, в отличие от нее, стремился пока­зать себя.
Пожалуй, пора поработать самостоятельно... Ногучи вынула очередную сигарету из маленькой серебряной шкатулки в ящике стола и задумчиво покатала ее между большим и указательным пальцами. Как там гласит пословица?
«Путешествие в тысячу километров начинается с ма­ленького шага...»

Вначале за густым облаком маслянистого дыма мельк­нула панорама темной потрескавшейся земли. Электрон­ный глаз оглядел яму и посмотрел вверх. «Лу-дте калей» неожиданно качнулся и начал выбираться из кратера, помогая себе сегментированными клешнями.
«Лу-дте калей» был большим бронированным меха­низмом, предназначенным противостоять испытаниям почти всех известных типов окружающей среды. Факти­чески он был смоделирован с хищника, обнаруженного на планете Тен, где царили плотные металлы и ядовитый климат. Эдакая тварь вроде Жесткого Мяса, но вдобавок способна карабкаться, бегать и нырять в жидкость. И хотя робот-ползун по сути не охотился (как могло бы живое существо), он служил гораздо более важной, чем простое выживание, цели: он был «носителем жизни».
Дачанд переключился на тыльный «гинмару», один из многих круглых глаз, передающих сенсорную информа­цию. Термин «лу-дте калей» скорее был презрительной и шутливой кличкой, иногда предназначавшейся самке, и буквально означал «производитель детей». Хотя Дачанд никогда не слышал, чтобы женщину назвали так в лицо. Осмелившийся на такое воин совершил бы глупость, ибо оскорбленная и рассерженная самка-яута способна вну­шить страх любому храбрецу. Допуская, что воин воору­жен и ловок, можно все же предположить, что поединок был бы на равных, но Дачанд предпочел бы побиться об заклад в пользу женщины. В жаркий миг последней случки партнерша швырнула его через комнату так, что Предводитель едва избежал несчастного случая.
Случка. Наконец-то приятное воспоминание...
Будто повинуясь мыслям Дачанда, в хвосте ползуна опустился тяжелый пандус из длекса, и механизм зара­ботал. Являвшее собой начало Охоты яйцо плавно опус­тилось на пыльную почву.
Ползун медленно продвинулся, чтобы отложить сле­дующее.
В своей персональной кабине Дачанд повернул рычаг контроля на столе. На овальном экране монитора снова появилась фронтальная панорама: ползун направился к высокой горе из неизвестной материи, возможно, состо­явшей из «тяу'ке» или уплотненной пыли. Этот мир был теплым и уступал многим другим по влажности. В радиусе действия сенсоров только двойное солнце — и ни единого озерца с жидкостью. Датчики ползуна показывали, что механизму осталось отложить еще несколько дюжин яиц; красные линии и пятна на счетчике менялись с каждой операцией. Все яйца были закодированы, и считывающее устройство проследит за ними даже после того, как из них появятся особи Жесткого Мяса. Луга не кончат Охоту до тех пор, пока не возьмут всю добычу. Оставить хотя бы единственную особь считалось преступлением.
Дачанд не посещал этой планеты раньше, хотя записи показывали, что много сезонов назад здесь уже охотились. Отмечалось, что данный охотничий заповедник просто­рен и изобилует укрытиями; на планете также водятся большие четвероногие существа, идеальные «хозяева», подходящие для тренировок. Яута будут действовать бы­стро и сурово, как положено, но на этой планете у них вряд ли возникнут проблемы. Очередной сухой мир, где нет ничего, кроме пригодного для Охоты места. Галактика полным-полна такими планетами.
Маленький «тарей'хсан» вдруг побежал перед яй­цекладом — темное членистое животное, похожее на
насекомое. Хвост изгибался над телом, заканчиваясь ши­пом, а клешни напоминали клешни робота. Ползун про­шел по нему, вминая крошечного жука траками гусениц в землю. Дачанд покачал головой. Закономерная смерть, ибо глупость не способствует продолжению рода, а бегать под танковыми гусеницами — отнюдь не признак вы­сокого ума.
Предводитель следил за быстрым обратным ходом счетчика. Хотя яута приблизились к этой пыльной пла­нете, но,у них еще оставалось в запасе много времени, чтобы «детки» Жесткого Мяса нашли себе хозяев. К прибытию корабля малютки превратятся в трутней, но не успеют создать колонию. Точный расчет времени ре­шает все.
Дачанд улыбнулся. Предводителя не должна излишне волновать задача учебной Охоты, но сейчас, наедине с собой, он позволил себе ощутить горячее волнение перед грядущими событиями. Почему-то на этот раз предчув­ствие обещало нечто... необычное.
Дачанд выключил монитор и рассеянно погладил свой сломанный бивень. Он слишком стар, чтобы задаваться космическими проблемами, но он помнил слова предков: «Тин-де ле'хсаун алоун'мюин-де бпи-де гка-де хсоу-де-пая» — Постигни дар всех ощущений, либо повержен будь в танце павших богов...
Предводитель хмыкнул и поднялся на ноги. Он был не силен в философии, он — воин. Пусть эти мысли беспокоят стариков, ведь он — наставник, а не мысли­тель. Так оно и лучше. В большинстве случаев.

Глава 4
Мачико Ногучи не могла найти зеленый мелок. Она нашла нефритовый и зелено-голубой, но изумрудно-зе­леный куда-то пропал, а для глаз дракона мог подойти лишь этот цвет.
Девочка вздохнула и осторожно выгрузила свой ком­плект мелков. До сих пор дела у нее шли слишком хорошо, и досадная помеха казалась ей несправедли­востью. В тот день она была свободна от школы и получила разрешение тихонько поиграть в своей комна­те целых два часа перед ужином. Картина, изображаю­щая дракона, предназначалась в дар ее отцу; она зна­ла, что он давно уже поговаривал о повышении по службе и сегодня у него была важная встреча со своим начальником.
Ее постигла неудача с зеленым цветом. Родители научили девочку упорядочивать каждый предмет; знать, где находится каждый предмет, — важнейшая составляю­щая жизненного успеха. Слегка волнуясь, девочка пере­бирала мелки различных оттенков — а вдруг здесь нет нужного? Что тогда?
Наконец Мачико заметила нужный мелок и довольно кивнула. Она положила его по ошибке вместе с синими, только и всего. Это простительно, но ей необходимо быть более внимательной.
Она услышала, как внизу открылась и закрылась дверь,— в эту минуту Мачико тщательно выписывала дракону глаза, и они получались изумрудные, с золотым ободком. В открытое окно ее комнаты ворвался про­хладный весенний ветерок вместе с криками ребятишек, играющих на улице. Замечательный денек. И картина тоже получится на славу: длиннохвостый гордый дракон с зелеными и лиловыми пластинами чешуи и красными когтистыми лапами...
Мачико нахмурилась и подняла глаза. Почему-то мать не позвала девочку. Мама ходила в лавку купить кое-что для торжественного ужина, любимые лакомства отца. Но она всегда окликала дочь, возвращаясь домой. Может, она снова вышла за покупками...
Мачико поднялась, подошла к двери своей опрятной комнатки и задумчиво прислушалась. Пожалуй, она про­сто не услышала, как вошла мать, потому что в доме

царила тишина. Девочка собиралась было вернуться к своей картине, но вдруг услыхала шум.
— Мама?
Тишина. Тот звук напомнил тяжелый вздох и донесся откуда-то снизу, из кабинета отца в конце коридора или из родительской спальни. Неожиданно Мачико ох­ватили сомнения в благополучном исходе «замечатель­ного» дня. Молчаливый дом уже не внушал чувство покоя, он как бы опустел.
Плохо.
Она очень медленно прошла по коридору, держась поближе к стене. Ноги были тяжелыми, как свинец, и с каждым шагом страх девочки усиливался. Мама навер­няка ответила бы ей, неужели нет? Но кто в таком случае был у них в доме? Может, ей лучше убежать?
Да. Мачико решила, что разумнее всего будет подо­ждать снаружи возвращения матери. Она расскажет ей об услышанном шуме, и мама решит, что им делать.
Но ведь входная дверь дома находится позади кабинета и спальни родителей.
Мачико почувствовала, как у нее дрожат ноги. Затылок девочки покрылся влажной испариной, а живот отяжелел, будто в желудке очутился камень. Она снова осторожно шагнула вперед, помедлила. И опять услышала шум.
Неожиданно Мачико успокоилась. Ведь это был отец! Так всегда поскрипывал стул, когда отец откидывался на спинку,— столь же знакомый ей звук, как его голос и позвякивание ключей. Девочка распрямилась и с облег­ченной улыбкой направилась к двери кабинета. Он про­сто-напросто пришел домой рано. — Отец,— заговорила она и протянула руку, чтобы постучать.— Мне показалось...
Дверь распахнулась вовнутрь, и девочка смолкла. Она успела заметить собственное удивление тому факту, что отец оставил дверь незапертой, прежде чем увидела его. Прежде чем увидела нож.
И кровь.
Мачико вскрикнула и подбежала к телу отца, она умоляла его подняться, заговорить и перестать притво­ряться. Она долго-долго тянула его за руку, и, когда он наконец упал на пол, девочка была с головы до ног испачкана его кровью. Он открыл глаза и сел, нежно улыбаясь дочери и разведя в стороны руки.
Это для тебя, Мачико, — сказал он и обнял ее. Но теперь руки его были когтистыми лапами, а голова при­надлежала дракону. Раздвоенный язык выскочил из па­сти, а глаза с золотым ободком заструились изумрудными слезами. Он отстранил девочку от себя, чтобы посмот­реть, как она вопит от страха.
Ты мое дитя,— с хрипом промолвила пасть дра­кона. — Спаси меня...

Ногучи рывком села на постели, она учащенно дышала и еле сдержала рвущийся из груди вопль.
— Свет! — приказала она дрогнувшим голосом, и ком­ната засияла мягким светом. Ногучи подтянула колени к груди, обняла их и попыталась несколько раз глубоко вдохнуть. Всегда один и тот же сон — с той разницей, что на этот раз он не приходил к ней давным-давно.
Она действительно была покрыта кровью отца, когда ее нашла мать. Отец не оставил записку, только Поэму Смерти, которую мать позволила ей прочесть лишь через много лет, но причина самоубийства прояснилась тем же вечером: почтенный Акира Ногучи, бухгалтер компании «Яшидо» был уволен за растрату. Ее отец, укорявший когда-то пятилетнюю малышку, солгавшую об украден­ном пирожном, человек, научивший ее ценить порядок. Отец, прививший ей понятие чести...
— Ублюдок, — сердито пробормотала девушка. Но го­лос ее отнюдь не был сердитым. Воспоминания прихо­дили к ней легко, стоило лишь впустить их, и теперь она не в силах была остановить их. Она порвала карти­ну с драконом после похорон, рисунок так и остался

незаконченным. Пятно на имени их семьи со временем поблекло, и, когда девушка училась в колледже, ее мать снова вышла замуж. Однажды Мачико повстречала своего отчима. Он показался ей приятным человеком, но де­вушку не покидала мысль, что отныне, выйдя за него замуж, ее мать потеряла фамилию Ногучи.
Иногда мать и дочь встречались, но прежние довери­тельные отношения ушли в небытие. Кейко Ногучи Уэда так и не поняла скрытых мыслей своей дочери. Когда Мачико сообщила матери новость о своем отбытии на Руши, мать почувствовала гордость. «Твой отец был бы очень рад»,— заметила мать. Подумать только, ее отец...
Ногучи глубо'ко вздохнула и закрыла глаза. Все это уже не имело значения, ей вовсе незачем об этом думать. Она назначена смотрителем крупной корпорации на да­лекую от Земли планету и хорошо показала себя на этой работе. Со временем она наберется опыта, заслужит до­верие ранчеров и выполнит свой долг с...
С честью, — прошептала девушка, и, вопреки всем усилиям сдержаться, одна-единственная слезинка все же скатилась по ее щеке.

«Лектор» прибыл на Руши как раз перед тем, как на планету опустилась ночь. Скотт знал, что ранчерам и экипажу предстояла многодневная тяжелая работа, но у него и Тома в качестве пилотов ближайшие дни поч­ти совершенно свободны. Самое время, черт побери, отдохнуть.
Скотт и Том сошли с пандуса в сгущающиеся сумерки пустынного мира. Они находились на окраине жалкого, провонявшего навозом городка, казавшегося прототипом из старого видеовестерна. Встречать приятелей было не­кому. И вообще, местечко выглядело необитаемым.
— Похоже, кто-то забыл устроить нам торжественный прием, — ухмыльнулся Скотт и повернулся к Тому, но приятель исчез. Скотт быстро обернулся. «Лектор» тоже исчез. Позади пилота была лишь пыльная, необъятная долина с мая­чившими на далеком горизонте горами.
— Том! — крикнул он.
Никто не ответил.
Скотт повернулся к заброшенному городку. Уже почти совсем стемнело, но пустые окна не светились огоньками. Поселок состоял лишь из нескольких линялых построек с закрытыми на наружные засовы дверьми, предохраня­ющими помещения от тоскливо воющих над одиноким поселком горячих песчаных бурь.
Сомкнув ладони вокруг рта, Скотт позвал:
— Эй! Тут кто-нибудь есть?
Тишина. Несмотря на жару, Скотта вдруг зазнобило. Он сделал несколько шагов к ближайшему дому и оста­новился.
Тонкий, пронзительный вопль донесся изнутри по­стройки. Он напоминал жуткий крик попавшего в капкан животного, но в нем слышались гневные нотки. Вопль перешел в безумный, ненавидящий вой, в котором не было ничего человеческого.
Скотт, шатаясь, отступил и упал. Он отчаянно зако­пошился на земле, пытаясь подняться на ноги, но это ему почему-то не удавалось. Он хотел было отползти прочь от ужасного воя, но тот заполонил ему уши. Позади открылась дверь, и вопли неведомой твари достигли не­мыслимого крещендо.
Бежать было некуда. Том завопил. Он вопил, потому что знал, кем была эта тварь, и знал, что посмотреть на нее означало смерть.
Верлио-ока!

Скотт очнулся в холодном поту в темной каюте на «Лекторе», когда до планеты Руши оставалась еще неделя пути. В ту ночь он так и не смог уснуть снова.

Стоя под проливным дождем, Йеинд навел на трутня Жесткого Мяса ствол сжигателя и нажал на спуск. Бе­гущий «жук» взвыл и рухнул навзничь, дергая конечнос­тями и выбрасывая струю кислотной крови «твей».
За спиной Йеинда Предводитель резким голосом от­давал команды другим ученикам, а с неба хлестали потоки горячей, едкой жидкости, усложняя задачу охот­никам.
На него побежал другой трутень, и в порыве востор­женного волнения Йеинд снова выстрелил. Страх на миг стиснул ему желудок ледяными когтями, но тут же ус­тупил место горячему торжеству. Таящийся в нем зверь взревел и возгордился. Первая Охота уже прославила его имя двумя особями!
Жесткое Мясо прекратили атаку, и, казалось, угроза миновала. Йеинд огляделся, отыскивая очередную добы­чу. Жгучий дождь и висящие деревья «дто» заслоняли ему обзор.
Предводитель А'ни-д окликнул воинов. Охота завер­шилась. Луга криками и шипением выразили свой вос­торг, и Йеинд присоединил к ним свой голос. Он отыскивал взглядом среди танцующих воинов своего брата по крови. Оба родились от одного отца, Ней'-ман-д был сильным яута и ловким воином, но он наверняка не убил двоих. Йеинд и Ней'ман-д воспиты­вались вместе и играли в Охоту еще будучи сосунка­ми — теперь они поделятся радостью первой добычи и торжеством Окропления. Разве может жизнь одарить чем-то лучшим?
— Ней'ман-д!  —  окликал  Йеинд,  двигаясь сквозь дождь.— Ней'ман-д!
Неожиданно на плечо тяжело опустилась когтистая рука. А'ни-д.
— Ней'ман-д мертв, — холодно промолвил Предводи­тель. — Он не двигался как подобает. А теперь встань возле своей добычи для поощрения.
Йеинд широко раскрыл глаза.
— Но Ней'ман-д не мог...
А'ни-д сильно ударил наотмашь, Йеинд рухнул в грязь и остался стоять на коленях.
— Ты сомневаешься?
Предводитель высился над ним, обнажив бивни.
Йеинд покорно склонил голову, и после напряженной паузы А'ни-д широко зашагал прочь.
      Молодой яута поднялся и побрел сквозь ливень к павшим трутням. Он знал, что жизнь воина сурова, и знал, что иногда яута умирают. Ней'ман-д погиб, но в это было трудно поверить.
  Вдруг Йеинд, сам того не желая, вспомнил о том, как однажды он и брат сидели и смаковали «к'нтлип» — огненный напиток, веселящий разум и тело. Когда-ни­будь они станут Предводителями и слава их будет ве­лика. Братья не сомневались, что песни, прославляю­щие их Охоты, проживут тысячу лет. Оба воина будут охотиться, заставят самок вопить в экстазе, и каждый произведет на свет по две сотни сосунков. Конечно, их мечты подстегнул тогда дурманящий напиток, но братья искренне верили в то, что они выживут и воспрянут; падет другой, не-Окропленный. В этом они тоже не сомневались.
Но получилось так, что пал его брат, и Йеинд поник головой после первой Охоты...
Йеинд поднял глаза и посмотрел на результаты своей доблести. Перед ним на сырой земле лежали два жука. И вдруг он увидел перед собой Тропу: отныне в нем не «сталось места юношеским мечтаниям. Ней'ман-д ушел, но Йеинд остался — и теперь он настоящий воин. Но воин не теряет время, озираясь через плечо на прошлое. Былое не вернешь, и сожаления не воскресят мертвых.
Йеинд гордо поднял голову, и А'ни-д провел омытым в крови Жесткого Мяса когтистым пальцем полосу ему между глаз. Он не обратил внимания на жгучий укол — это кислотный «твей» пронзил его плоть, чтобы смешать­ся с кровью яута  кровью, одолевшей жизненную силу
Жесткого Мяса. Отныне выжженное клеймо послужит доказательством его ловкости и зрелости для любого, кто увидит этот приметный знак. На этой Охоте только он убил двоих. Поэтому он никогда не поведет себя на равных с другими самцами, ведь быть на равных с не­удачником — значит уйти с Тропы, хотя проиграть мо­жет любой...

Дачанд проснулся взбодренным своими гордыми гре­зами. С тех далеких дней у него было много Охот, в том числе гораздо более тяжелых и кровавых, чем та, первая. Но именно на первой Охоте он открыл для себя истину воина, и эта истина хорошо послужила ему в будущем. Теперь настал его черед передать знания мо­лодым, научить их ощущать силу Охоты, радость первой добычи. В нем давно уже притупилась новизна ощуще­ний, но сон вернул из небытия те яркие переживания. Воин живет только ради Охоты, все остальное — ничто в сравнении с ней. Честь. Ловкость. Победа. Таковы плоды жизни.

Глава 5.
    Ногучи покинула свое жилище рано, чтобы поймать Хироки прежде, чем он начнет обходы. Жилые помеще­ния служащих компании находились в том же строении, где размещались офисы, столовая, а также общественный центр и командный пункт; узкие коридоры соединяли здание со складом оборудования и главным гаражом. К востоку и югу от поселения тянулись открытые рав­нины, на севере высились горы, а на западе находился каньон Айва, достаточно глубокий и длинный, чтобы пасти в нем ринг. Каньон не позволял скоту уходить слишком далеко и экономил компании расходы на лиш­нее ограждение.
    Ногучи прошла соединяющим коридором и увидела его ей навстречу геотеха, тощего пожилого мужчину с коричневой кожей и большими залысинами. Как его вут?.. Хейн? Хинн?
Когда он проходил мимо, она вымученно улыбну-ь и кивнула геотеху. Тот показался слегка удивленным, но ответил ей белозубой на смуглом лице улыбкой. В мозгу у девушки тут же прозвучал снисходительный голос:

    Ну что, разве это было так трудно?
   Ногучи мысленно взяла на заметку просмотреть сегодня вечером все персональные досье. Она чувствовала себя обескураженно: прошло уже шесть месяцев, а она еще не знает людей, с которыми якобы работает.
    Но все это изменится. Ногучи начала понимать, как мало знакома она с Колодцами Процветания. Разумеется, она потратила время на тщательный осмотр поселения, впервые появившись на Руши. Комплекс был достаточно эффективен: медицинский центр с вертолетной площадкой, карантинные и обычные загоны для ринта, отдельный домик с радиостанцией и присоединенная к центру школа. Также комплекс содержал весьма приличную,  хотя  и  маленькую «торговую галерею» с двумя крошечными ресторанчиками и баром. Впрочем, нельзя сказать, что они процветают. В поселке Колодцы находились только служащие компании, хотя большинство ранчеров проживали неподалеку, — если вы не прочь совершить долгую прогулку «автостопом» по жаре. В целом комплексу попытались придать облик обычного городка на Земле. В генном банке недоставало людских ресурсов, чтобы приобщить планету к «цивилизации», и с увеличением числа поселенцев она вряд ли станет населенным центром. Но все же компания ожила видимые усилия к тому, чтобы «одомашнить» планету для людей.
    Можно было сказать, что, кроме редких просмотров не общалась с поселенцами. Руши не стала для девушки родной, к тому же Мачико не собиралась оставаться здесь надолго. Достаточно будет принести компании выгоду и пустить пыль в глаза, чтобы подняться на следующую ступень служебной лестницы. Но Хироки прав: она долж­на постараться отличиться, а пока что девушка изолиро­вана от окружающего, как бабочка в коконе.
Кстати, до прибытия на планету «Лектора» остается менее трех суток...
    Неужели ранчеры встретят меня с распростертыми объятиями, видя, что я готова наконец с ними общаться? Что ж, посмотрим.
Проходя между стеллажами, доверху заполненными запчастями для мотопрыгунов и вертолетов, она услыхала доносящиеся со двора через открытые двери голоса. Сре­ди них выделялся мягкий, отчетливый голос Хироки, показавшийся Мачико раздраженным.
Ногучи замедлила шаг, чтобы уловить суть разговора, к которому собиралась присоединиться.
— ...Ошибаешься, Хироки! Компания бешено нажи­вается на наших мозолях, и нас нагло грабят — верно,
Акленд?
— Ассоциация ранчеров считает по-другому.
Ногучи подождала в дверном проеме, чтобы еще чуть-чуть послушать. Несколько ранчеров и Хироки стояли разрозненным кружком неподалеку от нее. Девушка ви­дела краешек тяжелого плаща Акленда из шкуры ринга, предпочитаемой им даже в самый жаркий день одежды. Акленд был принципиальным здоровяком с изумительной способностью разжигать ссоры.
— Я даже не знаю, почему обсуждаю это с тобой, — произнес Хироки.— Сейчас вы подчиняетесь мисс Ногучи. Вам лучше поговорить с ней.
Идеальный намек. Ногучи шагнула из дверного про­ема во двор.
— С этой стервой? Да ей насрать на нас, — возразил Акленд.
        -  Ну может, если ее иногда кто-то трахнет... — про­бурчал другой ранчер. Рик Гаррисон.
У любого, кто на это решится, отмерзнет член, — добавил один, из людей Акленда.
            Все, кроме Хироки, коротко рассмеялись. Гаррисон смолк, завидев идущую к ним девушку, и то закашлялся в ладонь.
— Мисс  Ногучи!  —  нарочито  громко  приветствовал он.
       Она уставилась на ранчера, высоко подняв голову. Тот не выдержал ее взгляда и опустил глаза, другие тоже. Лишь у Акленда хватило выдержки встретить ее взгляд.
Мне показалось, вы что-то обсуждали, джентльмены, — холодно произнесла девушка.
Мы обсуждали только что подписанное их ассоциацией соглашение,— пояснил Хироки.
Акленд выбил трубку о ребро ладони.
— Это было прежде, там, на Земле. Узнай мы, что цена на мясо так подскочила, мы попросили бы больше. — А если бы мясо обесценилось, вы предложили бы меньше? — осведомился Хироки.
    Все взгляды устремились на Ногучи. Она же смотрела только на Акленда, считая его главным в переговорах.
    — Я поговорю с компанией и постараюсь выбить для вас, ребята, кусок пожирнее,— сказала Мачико.— Ведь мы хотим вести дела честно.
    Акленд кивнул и ущипнул себя за грязную рыжую бороду. Он открыл было рот, собираясь возразить, но Ногучи энергично продолжала:
— Но никто ничего не получит, если ваш ринт не готов к погрузке r прибытию «Лектора».
     Мачико с самодовольным удовлетворением заметила Досаду Акленда. Что бы ни изменилось, он никогда не будет для нее приятным компаньоном.
— Предлагаю всем вернуться к своей работе.
Она улыбнулась скотоводам, и те цепочкой потянулись через двор следом за Аклендом.

Когда ранчеры отошли на достаточное расстояние, Хироки поднял брови.
Приятный тип этот Акленд, — заметил он сухо.
Может,  когда-нибудь мы с ним поженимся, — столь же бесстрастно обронила она, и Хироки усмехнул­ся. — Пора «седлать коней», — продолжала Ногучи, при­крывая глаза от сияния двух солнц козырьком ладони и
оглядывая просторную долину.— Я готова побегать босиком по пастбищу ринга.
— Мудрые слова,— похвалил Хироки.
Ногучи кивнула и пошла вместе с Хироки к мото­прыгунам. Ей уже показалось, что «механизм запущен», а коли так — обратного пути нет.

Молодые самцы, замерев в боевом строю, выжида­тельно смотрели на Предводителя. Керит провонял мус­кусом, и в воздухе витало напряжение. Он заставил их ждать слишком долго: теперь пора.
Дачанд посмотрел на груды доспехов и оружия, рас­пределенные Скемтом и Варкхой вдоль стены.
— Можете забрать свои «аву'аса», — сказал он, махнув рукой на доспехи. — Живо!
Возбужденно вопя, отталкивая и пиная друг друга, яуга устремились к грудам оружия и панцирям Жестко­го Мяса. Разумеется, доспехов хватит на всех, но они готовы драться за лучшее: сильнейшие самцы получат первоклассные латы. Так было всегда.
Дачанд следил, как яута облачались в иссеченные шрамами нагрудники, ссорились из-за наручней и масок, оценивали на вес ножи-копья и проверяли прицелы сжи-гателей. Медицинские комплекты и мультиглаза не вхо­дили в облачение молодых самцов наряду с петлями «тарей'хсан» — такого рода ухищрениями пользовались только воины. Некоторые костюмы были снабжены эф­фектом смещения, но эти трюки не понадобятся учени­кам; ведь первая Охота предполагает скорее стрельбу в упор, чем выслеживание из засады. Необходимо заслу­жить себе лучшие доспехи, а для этого нужна добыча.
До высадки на «оплодотворенную» планету оставалось ночи, но яута понадобится привыкнуть к своим «аву'аса», чтобы двигаться свободно и легко. Сам Дачанд когда-то спал в своих доспехах в первую ночь после яения. В период тренировок им было позволено но-латы лишь понемногу и под строгим надзором, то были веские причины — главная заключалась в том, что наделенный чрезмерной силой неопытный юноша опасен и для себя, и для окружающих. Выпусти он волю молокососа, вооруженного сжигателем пару не­дель назад, — и в обшивке трюма корабля могут появить­ся пробоины, а в коридоре — груды тел. Потолок галереи-стрельбища и так уже испещрен шрамами, как жеертвенная свинья.
        Дачанд заметил, как Тичинд наотмашь бьет низкорослого самца, чтобы с ликующим шипением отнять у него затем маску. Предводитель задумчиво кивнул. Тичинд силен, но горяч. Подобная горячность может стоить ему жизни. Впрочем, если он выживет, то сможет стать великим воином и гордостью учителя. Гораздо лучше быть храбрым и умереть, нежели оказаться трусом и выжить, прячась от Черного Воина. О воинах, показавших спину врагу, не слагают песен.
        Между тем облаченные в доспехи яута принялись размахивать своими ножами-копьями и шутливо нацеливать туда-сюда сжигатели. Скемт поймал взгляд Дачанда и проворчал слова одобрения воинскому пылу учеников. Дачанд кивнул ему и ответил эхом тех же слов. Несомненно, каждый из будущих воинов ощущал себя храбрейшим и сильнейшим из всего племени.
         Теперь Предводитель полностью подготовил молодых самцов. По крайней мере он на это надеялся. Если они
нe готовы, менять что-либо уже поздно. Скоро их успехи или неудачи проявятся на несущейся навстречу кораблю планете.
      Дтай'кай-дте са-де нау'гкон дтаин'аут бпи-де». На­чавшаяся битва не кончится, пока не наступит конец — так гласит усталая, но мудрая поговорка.
       Охота уже у порога.

Глава 7
В 3.15 утра Джем Рот стояла у своего прыгуна и всмат­ривалась в полумрак, пытаясь увидеть лучи фар вездехода Акленда. Ночь была горячая и безветренная, звезды слабо мерцали над горами. У ног женщины лежал ее пес Ти­хоня, он то и дело поскуливал на подвешенный за седлом аппарата пухлый мешок. В сотне метров за спиной Рот Трэвис и Адам пасли маленькое стадо ринга, большая часть животных лежа спала на земле.
— Но ведь ринг спит стоя. Верно, Тихоня? Дворняга подняла голову и снова заскулила. Рот считала себя практичной женщиной, но что-то в окружающей обстановке вызывало у нее сейчас озноб. То, что она обнаружила в этом каньоне, показалось ей очень странным и по меньшей мере неестественным. А тут еще ринг повел себя как-то странно, но ветеринар Акленда не нашел причин заболевания. Ей это не по­нравилось, ничуть не понравилось.
Рот услыхала шум АВ Акленда прежде, чем увидела. Такова особенность ночной пустыни, послужившая од~ ной из причин переселения Рот и ее «супруги» Кэти сюда, на Руши. Здесь так спокойно и тихо, что можно забыть о перенаселенной и гадкой своими обычаями Земле. Вот уже почти три года она и Кэти наслаждаются здесь свободой и счастливы, работая на ранчеров. Они даже обсуждают, не завести ли им ребенка...
Рот неприязненно покосилась на мешок и продолжала ждать Акленда. Конечно, он засранец, но в то же время крупнейший скотовладелец на планете, и именно его деньги помогут ей и Кэти устроиться после продажи гурта. Акленд отвечает за это.
АВ, громыхая, вывернул из-за поворота и с визгом затормозил перед женщиной, едва не ослепив ее привыкшие к полутьме глаза. Не успел вездеход остановиться, как Акленд появился из кабины и спрыгнул наземь. Рот отстегнула подвешенный мешок и направилась к нему, Тихоня затрусил следом. Ранчер посмотрел на стадо за спиной женщины и быстро зашагал к ней навстречу.
— Я получил твое сообщение, Рот, — сказал он, с трудом переводя дыхание. — В чем проблема?
— Взгляните сами,— предложила она и, присев на корточки, опорожнила содержимое мешка на пыльную
землю. Тихоня заворчал на безжизненные существа и отпрянул подальше. Рот пронзила одну из тварей пастушьей палкой и поднесла ее поближе к Акленду.
     Тварь походила на огромного паука величиной чуть меньше самца огнехода. Длинные сегментные ноги уходили под пластинчатое тело, а полуметровый хвост напоминал хвост скорпиона. Рот показалось, что у паука нет глаз, вместо них имелась мясистая трубка, по-видимому, ротовое отверстие; она вяло висела у головы твари, Существо было испещрено с головы до ног синевато-серыми пятнышками.
Акленд взял у Рот палку и внимательно осмотрел животное.
- Что это за чертовщина? — с отвращением осведомился он.
- С виду хуже дерьма, — согласилась Рот. — А я-то думала, вы сами знаете.
Ранчер нахмурился и опустил паука к двум его со­братьям.
Сроду не видел таких тварей. Где ты их нашла?
У начала каньона Берики. Там их валялось дохлых пара дюжин. — Она откинула с глаз длинную прядь выгоревших на солнце волос и оглянулась на стадо. Несколько особей жалобно промычали, и тоскливый звук одиноко
разнесся в неподвижном воздухе. — В том же каньоне мы вспугнули и этих четвероногих. Они бродили, натыкаясь
друг на друга, как лунатики.— Женщина поднялась и посмотрела в упор на стоявшего перед ней ранчера.
По-моему, они больны, мистер Акленд. Я сочла нужным сообщить вам.
А что сказал Стоун?
— Сказал, что тесты в порядке.
Акленд сдвинул со лба широкополую шляпу и кивнул женщине.
— Ты поступила правильно,  Рот. — Он задумчиво посмотрел на стадо, затем опустил глаза на маленьких
«инопланетян».
Рот ожидала его решения.
— Мы не знаем, болен ли этот ринт, — неторопливо протянул он.— И не хотим, чтобы какой-нибудь балбес
из компании запаниковал и учредил карантин, верно? — Акленд изучающе уставился ей в глаза и продолжал: —
В общем, мы вложили в дело много сил, а теперь может случиться так, что мы потеряем деньги, которые честно
заслужили...
Он смолк, оставляя мысль недосказанной. Рот при­кусила нижнюю губу и подтолкнула носком сапога одну из тварей. Акленд был скрягой, но через неделю он будет богатым скрягой. Ведь она проверила основное стадо, прежде чем связаться с ним: больными казались только тридцать с небольшим голов, что находились здесь, но подобный случай может пустить по ветру все мечты, ради которых она и Кэти усердно работали...
Рой взяла себя в руки и приняла решение. Теперь это проблема Акленда.
— Я понимаю, — сказала она.
Акленд ухмыльнулся и кивнул ей, покачиваясь на каблуках.
Но что мне делать с этими малютками? — спро­сила она.
Отнеси к доктору Ревне, но скажи, что нашла их в ущелье Айва, ладно? — Он положил ей руку на плечо
и слегка сжал. — Ты просто молодчина, Рот. Когда все уладится, получишь премию.
Он ушел к своему АВ, а Рот брезгливо отряхнула следы его пальцев с плеча. Засранец.
Она сунула тварей назад в мешок с помощью пасту­шьей палки и снова подвесила мешок за седлом мото-
прыгуна для поездки в городок. «Идем, Тихоня». Она похлопала себя по бедру, и пес последовал за ней к рингу. Те особи, что не спали, лежали на боку и тяжело дышали. Волокна слюны свешивались из пастей и под­рагивали с каждым вздохом. Глупая скотина, этот ринт, но ей еще не приходилось видеть этих животных таки­ми — будто они проглотили порцию яда.

На рассвете в день ожидаемого прибытия «Лектора» Ногучи сидела в позе «сейза» на круглом мате в своей комнате и, склонив голову, глубоко дышала. Проснув­шись, девушка занервничала и захотела успокоиться, прежде чем заняться служебными хлопотами, но посколь­ку она не тренировалась всерьез уже с месяц, у нее заныли от растяжек мускулы ног.
Она получила коричневый пояс в карате перед отлетом с Земли на Руши и была уже близка к черному. Центр отдыха поселка располагал голографическим тренировочным материалом, но девушка решила отложить на время тренировки — по крайней мере пока не найдет себе спарринг-партнера среди людей. Голограммы сами по себе не плохи, но им чего-то недостает. Наверное, достоинства.
Впрочем, у Мачико еще не было близких друзей, чтобы она могла решить, с кем из них…
У тебя вообще нет друзей, Мачико, — ни близких, ни дальних. Не дурачь себя.
Верно. Большинство ранчеров к тому же не интересуется боевыми искусствами.
Бедра Мачико дрогнули, когда она приняла стойку всадника в седле; ее старый сенсей Мастер Ко положил бы ее в наказание на пол и заставил отжиматься. Девушка провела серию блоков и ударов ногами, чтобы немного расслабить мышцы, и удивилась отголоскам печали, ох­ватившей ее при выполнении заученных движений. Что было — тоска по дому? Нет, она не оставила на Земле ничего, о чем стоило сожалеть. Скорее это...

Одиночество. Эта мысль затронула в ней струнку, не звучавшую давным-давно. Здесь она казалась себе посто­ронней. Там, на Земле, она работала в многоэтажном офисе с тысячами людей служащих и ходила по заполнен­ным людьми улицам, к тому же она занималась в школе карате. Ногучи ни с кем не подружилась по-настоящему, но там у нее хотя бы был выбор. Ну а здесь — только Хироки, относящийся к ней с явным неодобрением, не­смотря на улыбающуюся физиономию, да кучка ранчеров, которым вообще начхать на ее присутствие на планете.
Мачико замерла не закончив четвертый элемент и на­хмурила покрытый легкой испариной лоб. Что там дальше? Блок-коготь или падение на правое колено с захватом?.. Она снова начала отрабатывать серию, на этот раз медленно и сосредоточенно.
Ребром ладони по горлу, точно. Почему-то она едва не расплакалась от собственной забывчивости. Неужели она тренировалась так давно?
Мачико быстро закончила упражнение и снова опус­тилась на колени в позу «сейза». Сегодня будет нескон­чаемая нервотрепка: надзор и последние приготовления к прибытию «Лектора». Ей предстоит отдать множество распоряжений и просмотреть кучу бумаг. Девушке ужасно хотелось с кем-то поговорить и поделиться своими за­ботами в этот сумасшедший день...
Впрочем, сейчас некогда сожалеть о своих решени­ях — впереди слишком много дел. Она уже упражнялась в улыбках и кивках; сегодня вечером она впервые сделает «жест доброй воли» по отношению к ранчерам — ком­пания одобрила повышение расценок. Мачико надеялась, что это положит начало новым отношениям на основе взаимного уважения.
Иначе и быть не может: Хироки покидает планету через несколько дней с грузом ринта. Пора собираться.
Ногучи споткнулась о порог ванной комнаты и сильно ударилась головой о косяк двери. Она чертыхнулась и,
зажмурясь, приложила ладонь к набухающей шишке. За­мечательно. Синяк прекрасно подойдет к ее лиловой блузе на вечернем приеме. Блестящее начало дня, о мастер боевых искусств!
Мачико надеялась, что прочие беды хотя бы подождут до завтра.

Кесар Ревна восхитился увиденным, хотя и специа­лизировался на биологии инопланетян. Он старался быть в курсе последних отчетов Медицинской ассоциации, поступающих с Земли, и Чигуса получал для него еже­месячный биомедицинский журнал (один из лучших). Казалось, исследователи каждый день открывают новые виды, но, не считая давно появившейся при аварии с радиоактивными отходами на Нова Терра мутантной раз­новидности краба, доктор не встречал в литературе ничего подобного этому...
- Мне пора вернуться к работе, доктор Ревна, если вы не против...
Он   неохотно   поднял   голову  от смотрового   стола и уставился на женщину, принесшую ему эти изумительные создания.  Кажется, она нервничала и торопилась уйти,  явно  чувствуя  себя лишней  в лаборатории.  Ее пыльная одежда скотовода и смуглая от  загара кожа не гармонировали с электрическим осв­ещением.
— Ну  конечно, —   согласился   он. —   Ведь  сегодня большой день, верно?
- Да.
— Так говорите, что нашли их в ущелье Айва?
— Совершенно   верно. —   Она  опустила  взгляд  на смтровой стол и заметно вздрогнула. — Мистер Акленд
считает, что вам захочется взглянуть на них.
— Передайте Акленду мою благодарность. Я очень ценю то, что вы пришли сюда, ведь я понимаю, насколько
вы заняты.
— Не стоит благодарить. Сообщите нам, если найдете что-нибудь интересное.
Рот повернулась, чтобы уйти, и едва не столкнулась с Мириэм, женой Кесара и тоже доктором Ревной — правда, лечившим в городке людей.
— Извините, доктор Ревна.
Мириэм улыбнулась, и на загорелой коже вокруг глаз показались морщинки. У Мириэм были длинные темные волосы, стянутые назад в «конский хвост», и она всегда выглядела такой крошечной и изящной, что Рот казалась себе рядом с нею неуклюжей, как ринг.
Привет, Джем. Как поживает колено Кэти?
Прекрасно. Как будто и не болело. Извините, но я очень спешу.
Все в порядке. Надеемся увидеть вас обеих сегодня
вечером.
Кесар уже углубился в изучение особей.
Ну что скажешь, док? — пробормотал он.
Ну здравствуйте! — рассмеялась Мириэм.— А где же «с добрым утром, любимая, как тебе спалось?»
Кесар взглянул на жену, усмехнулся и послушно повторил:
— С добрым утром, любимая, как тебе спалось? А теперь посмотри, что принесла нам Рот. Мне не помешает
твое мнение.
Мириэм склонилась над столом и подняла брови.
Она нашла это на Руши?
В расщелине Айва, так она сказала. И еще доба­вила, что там остались пара дюжин таких же, мертвых.
Я уже пытался отрезать одну из ног «киллианом», но безуспешно. Ни царапины.
Ты шутишь. — Мириэм всмотрелась в лицо мужа, отыскивая затаенную насмешку.— Любое животное с
углеродистой основой... Неужели кремний? Вряд ли, но даже если и так, то это хотя бы было заметно...— Она
изумленно воззрилась на особь.— Что это, Кесар? Ведь ты дипломированный ветеринар.
Он покачал головой.
Не знаю. На Терра Нова случилась мутация, и до меня дошли слухи о некой опасной жизненной форме,
обнаруженной где-то в шахтерской колонии, но кто-то «прихлопнул» эту информацию, и все заглохло. Нам нуж­но провести несколько тестов, а потом я, пожалуй, съезжу в ущелье и пошарю там и сям.
Один? — нахмурилась Мириэм.
Кесар кивнул. Он чувствовал прилив энергии. Ведь это совершенно неизвестный биовид...
Одному из нас необходимо остаться на случай каких-то неприятностей со скотом. А впрочем, ты права:
ведь я ветеринар, не так ли? И если я смогу найти одну из живых особей...
...То она укусит тебя, Кесар. Может, тебе лучше подождать несколько дней, пока кто-нибудь не сможет
поехать с тобой?
Точно. Мне нужен охранник для защиты от этого маленького, с кулак величиной, паука. Не волнуйся, все
будет хорошо, Мириэм.— Он похлопал ее по руке и улыбнулся.— Я возьму сеть и постараюсь ходить на
цыпочках.
Он снова вернулся к своей особи, постоянно ощущая рядом присутствие волнующейся жены.
— М-мм. Брюшко, похоже, гораздо мягче ног. Держу пари, что смогу сделать надрез вдоль этой пластины. Будь
добра, подай мне комплект скальпелей. А заодно и пилу «Менаш». Я распотрошу эту тварь в любом случае.
Мириэм с сомнением поджала губы, но принесла требуемые инструменты из кладовки. Кесар опять скло­нился над инопланетянином и забыл обо всем на све­те, Мириэм была хорошей женой и хорошим врачом, но она чересчур волновалась. Эта тварь была самой странной из всего, с чем она встречалась на этой планете. Черт побери, именно поэтому Кесар и занялся внеземной медициной. Быть может, мечта о том, чтобы открыть новый, восхитительный биовид, названный собственным  (на латинский манер) именем и предоставленный в био­логические классы престижных университетов для изу­чения, и эгоистична, но наверняка она не аморальна. Что ж, это действительно первая из множества уникаль­ных жизненных форм, открытая «всегалактически извест­ным» доктором Кесаром Ревной. Мелкая находка в срав­нении с его последующими открытиями, но даже великие ученые должны были с чего-то начать. Пусть этот человек послужит нам примером...
Кесар улыбнулся своим грезам.
Ну разве можно опасаться такой уникальной находки?
Вдобавок эта особь, очевидно, столь же безобидна, как и его мечты об академических заслугах.

Глава 8
Они приземлились на дне широкого ущелья иссушен­ной планеты, далеко от того места, где «лу-дте калей» посеял яйца Жесткого Мяса; они пришли сюда «не­видимыми» и средь белого дня, хотя Охота не начнет­ся до наступления темноты. Операция носила обычный характер, предполагая существование миров, где або­ригены уже изобрели оружие и готовы драться, не ща­дя своей (пусть даже инфицированной) шкуры. Дачанд не прожил бы долго, проявляя небрежность на чужой территории; к тому же предосторожность необходима на любой давно не использовавшейся для Охоты плане­те. Особенно сейчас, потому что с тех пор, как здесь последний раз охотились яута, на планете поселились чужие.
Визгливый лепет Мягкого Мяса беззастенчиво запо­лонил все радиоволны. Обнаружить здесь эти особи было потрясением. Будь у Предводителя выбор, он поохотился бы на Мягкое Мясо, ведь он мечтал об этом. Они хитры и на удар отвечают ударом. Черепа Мягкого Мяса вы­соко ценятся и украшают почетные места на трофейных стенах. Он готов бросить этим особям вызов при ма­лейшей возможности. Но только не с горсткой неопыт­ных и необстрелянных будущих воинов. Это не только глупо, но и противоречит правилам Охоты. Дачанд почти чуял желанную добычу и с наслаждением опробовал бы на ней свой «меттл», но на этот раз он этого не сделает. На нем лежит груз ответственности и обязанностей, и отбросить их ради собственного удовлетворения означает обесчестить свое имя. Поэтому корабль останется «не­видимым» и любой из отрядов Предводителя, рискую­щий повстречать уманов, будет облачен в «костюмы смещения», и особи Мягкого Мяса даже не узнают, насколько им повезло. Дачанд неохотно и без пояснений приказал выдать эти электронные аппараты ученикам. Пусть гадают, почему он это сделал, — спросить они все равно не осмелятся. Он поведает об опасности только Окропленным, но контактов с уманами на этой вылазке не будет. Заметив умана, Окропленный прикажет учени­кам «переместиться» в камуфляж и избежать контакта. Жаль, конечно, но иначе нельзя. Окончив эту учебную Охоту, он получит причитающееся и его просьба о пере­воде на корабль «Окропленный Воин» будет удовлетво­рена. Там он наконец получит свой шанс поохотиться на уманов. Но не здесь и не сейчас.
Дачанд наблюдал, как молодые самцы торопливо об­лачались в костюмы. Он стоял в дверном проеме, упи­ваясь царившей в помещении атмосферой возбуждения, рожденной их лихорадочными движениями. Он всегда наслаждался видом молодежи, которой не терпелось про­лить первый «твей».
На площадке снаружи корабля будет проведено ко­роткое исследование планетной гравитации, а Варкха тем временем осмотрит площадку — не более чем шанс убить время и дать возможность рвущимся в бой ученикам выпустить «излишки пара». К тому же Жесткое Мясо действуют активнее после захода солнц. Мало проку стрелять по безмятежно спящей добыче.
Дачанд повернулся и прошел коридором к выходному люку корабля. В качестве Предводителя он первым сойдет на землю охотничьего заповедника, и в предвкушении этого удовольствия у него забурчало в желудке.
Это будет добрая Охота, несмотря на проклятых уманов.

К вечеру, когда на Колодцы Процветания опустились сумерки, Ногучи приняла свой второй душ. День был тяжелым, но удачным: все стада рчутились в крытых загонах, кроме стада Чо, но оно уже в дороге.
Она стояла перед голозеркалом в зеленом льняном костюме, который был на ней в день прибытия на Руши, и улыбалась своему отражению. После нескольких дней на открытом воздухе ее лицо приобрело черты заурядного ранчера, и ей это понравилось. Это была внешность человека, не чуравшегося тяжелой работы, хотя ей и пришлось сделать прививку против рака кожи и провести остаток дня с повышенной температурой.
Когда Мачико отправилась принять душ и переодеть­ся, персонал Чигусы накрывал столы и устанавливал переносные жаровни возле защитной стены, и теперь девушка удивилась внушительной толпе, собравшейся за ее недолгое отсутствие.
У выхода из жилой постройки ее едва не сбила с ног проносящаяся мимо стайка хохочущих детей. Запах жа­реных на гриле ринтштексов донесся до нее вместе с гулом людских голосов и взрывами смеха. Мимо рука об руку прошествовали ранчеры с супругами, все на­правлялись к посадочной площадке. Ногучи присоеди­нилась к толпе.
Среди ранчеров выделялся Хироки в темном смокин­ге, он стоял у погрузочного пандуса с бокалом в руке. Махнув Ногучи, он прошел через толпу, чтобы встретить девушку.
— Ты выглядишь прекрасно, Мачико-сан.
Спасибо.   Ты  тоже  выглядишь  отлично. —  Она изумленно оглядела окружающую их плотную толпу.—
Неужели здесь все жители планеты?
Почти все. Часть персонала наблюдает за экранами на командном пункте, но кроме них...
Сотня людей в одном месте уже кажется мне тол­пой, — улыбнулась Ногучи.—  Забавно,  как меняются
взгляды.
Верно,— кивнул Хироки.— И я рад видеть, что им хорошо вместе. Ведь это их первая вечеринка, ради
которой они работали целых три года.
Ногучи посмотрела на беззаботно болтающих друг с другом на открытой площадке скотоводов. Невозможно было не уловить настроение волнения и удовлетворен­ности. Кто-то даже запустил музыку через служебные громкоговорители, и люди начали танцевать в сгущаю­щихся сумерках, а их детишки тем временем бегали и играли на улицах городка.
— Пора идти встречать корабль, — сказал Хироки. — Он будет здесь с минуты на минуту.
Она прошла вслед за ним через танцующую толпу к антенной вышке.
— Я переговорила с филиалом компаний,— мягко заметила девушка. — Они одобрили повышение расценок
для ранчеров.
Хироки поднял брови и улыбнулся ей:
Отличная работа, начальник.
А куда мы, кстати, направляемся? Не лучше ли пойти...
- Вышка — единственное место для наблюдения за посадкой.
Хироки остановился перед металлической лестницей снаружи радиопередающей станции и положил руку на нижнюю перекладину.
Думаешь, эта штука выдержит нас обоих? — не­ доверчиво посмотрела на лестницу Ногучи.
Давай проверим!
Они поднялись на один этаж и очутились на первой площадке, затем поднялись на самый верх, на высоту пяти этажей. Наверху дул легкий, теплый ветерок; Ногучи посмотрела вниз, на крошечных, беспорядочно движу­щихся в ночном воздухе людей.
В таком торжественном случае легко забываются слу­жебные неприятности, и в мозгу девушки чередой про­неслись приятные воспоминания давних лет, связанные с праздниками «Накама», проводимыми с родителями, и прогулками по карликовым лесам, где она чувствовала себя великаншей.
Где-то в небе послышались тихие раскаты грома, и люди пристально всмотрелись в облака, ожидая событий.
Ногучи подняла глаза, чтобы увидеть корабль, и даже на огромном расстоянии он показался ей гигантским. Ее разум с трудом постигал объект такой немыслимой вели­чины в воздухе. Конечно, ей были знакомы такие кораб­ли — но этот превосходил размерами общие габариты центра отдыха и командного пункта городка. Цилиндри­ческие двигатели корабля достигали двадцатиметровой длины при диаметре около десяти метров, в носовой части располагались три погрузочных дока, каждый из которых способен принять четыре особи ринта бок о бок. Корабль медленно приближался к посадочной площадке, овевая толпу воздушными потоками из гигантских эжекторов.
Оглушительно взревев двигателями, «Лектор» мягко сел на площадку. Довольно сложно было посадить такую махину в атмосфере: аэродинамика сопротивляется по­добным трюкам. Защитная стена избавила комплекс от основной массы выброса двигателей, но налетевший на встречающих неожиданный ураган взметнул платья, рас­трепал волосы и поднял внушительное облако пыли. Гром двигателей постепенно затих, и до Ногучи донесся друж­ный смех и плеск аплодисментов.
Это было величественное зрелище — «Лектор» на Руши. Ну, фактически часть корабля. Другая осталась на орбите.
На плечо девушки опустилась рука. Хироки. Он улыбался.
— Итак, пройден последний клик? Пойдем предста­вимся экипажу.
Они направились к ступеням, Хироки шел впереди. Ногучи еще раз взглянула на корабль и подумала о словах Хироки насчет «последнего километра». Несмотря на на­строение этого вечера, ее вдруг охватил легкий озноб. Странно.
Она отбросила зловещие мысли и двинулась к толпе встречающих.

Скотт и Том разом шагнули с пандуса в Колодцы Процветания. Почему-то Скотт испытал облегчение при виде большой массы людей, собравшихся приветствовать гостей. Прочие члены экипажа прошли цепочкой мимо пилотов, чтобы пожать руки и поболтать с ранчерами и их семьями.
— Эй, не забудь, что мы — знаменитости, парень,— пробормотал Том.
Скотт усмехнулся. В самом деле, поселенцы об­ступили каждого члена экипажа «Лектора», улыба­лись и дружески похлопывали прибывших по спи­нам.
— Кажется, они не часто покидают поселок,— про­шептал Скотт,
К ним, ухмыляясь, шагнул мужчина богатырского сложения с рыжей бородой. Он протянул пилотам две кружки с пивом.
Акленд, — коротко представился он, подавая дру­зьям руку.  Том и Скотт пожали ее поочередно,  и
здоровяк продолжал: — Я глава местной ассоциации ранчеров. Как прошел полет, капитаны?..
Стрэндберг, — представился Том. — Но зовите ме­ня просто Том. А это мой напарник, пилот Скотт Коновер.. Полет удался на славу.
Рад познакомиться, господа. Надеюсь, вы и ваш экипаж готовы отметить прибытие. У нас жарится для
вас на гриле прекрасное мясо.— Акленд чуть подал­ся вперед и доверительно добавил: — К тому же несколь­ким замечательным дамам не терпится найти себе парт­неров для танцев. Так что, если желаете поразвлечься...
Ну еще бы, — усмехнулся Скотт. — Том уже пока­зался мне весьма смазливым малым перед последним
перелетом — если вы меня понимаете.
Акленд нарочито громко хохотнул и хлопнул Скотта по спине.
Прекрасно понимаю. Я, знаете ли, как-то раз...
Будьте добры, минутку внимания! — Невысокая японка в зеленом костюме стояла на стуле в нескольких
метрах от них с подносом в руке. — Прошу у всех немного внимания!
Девушка была хорошенькая, и Скотт оглядел ее с головы до ног. Чудесные ноги и корма тоже. Немного слабо по части бюста, но Скотт видывал и похуже.
Кто эта малышка? — спокойно осведомился он у Акленда, и Том ткнул его локтем в живот. Чертов феминист.
Вы об этой стерве? — отвечал здоровяк.— Коро­лева азота, заправляет тут всем на свете.
Я знаю, что вам не терпится приступить к торжественному ужину, но у меня есть важное сообщение, —
продолжала Ногучи.
Толпа успокоилась, и все уставились на девушку.
— Погрузка будет происходить в следующем порядке: первым на борт идет Акленд, за ним идут Гаррисон,
Луччини и Марианетти. Остальные будут определены завтра к вечеру.— Она помолчала и улыбнулась.— И
еще: компания ответила на просьбу о корректировке расценок — вы получите требуемое повышение. А теперь
желаю всем приятно повеселиться!
Она сошла со стула под шелест аплодисментов и вопли восторга.
— Однако, — пробормотал Акленд. — Может, она кое на что и годится.
Скотт от души приложился к пиву и рассмеялся:
— Могу представить себе прочие вещи, где она ка­жется незаменимой.
Том округлил глаза, и Акленд покачал головой:
— Я бы на вашем месте не пытался к ней подкатиться. По-моему, эта бабенка любого ухажера отошьет
в два счета.
— Очень жаль, — пробормотал Том и исчез в толпе.
Скотт опять угостился пивом и тихонько рыгнул.
«Посмотрим, кто кого отошьет», — подумал он и загля­нул в свою кружку. Неплохое пойло для местной пи­воварни. Он снова высмотрел японку в толпе, изучая ее улыбку и манеру разговора с женами ранчеров. Ак­ленд что-то бормотал о погоде, но Скотт смотрел только на Ногучи.
Планета и впрямь «пыльный шар», но в итоге время может оказаться потраченным не зря. Он приложился к пиву, потом перенес внимание на Акленда. Ближайшие трое суток — немалый срок, что бы там ни говорил этот ранчер. Вдобавок он, Скотт, и сам специалист по азоту...

Ногучи направилась к командному пункту, оставляя веселящуюся толпу за спиной. Затея явно удалась, и во многих аспектах. Кое-кто из ранчеров потеплел к ней после сообщения, и она не менее двух часов болтала с ними о том о сем. Славные люди. И она прекрасно справилась с «кивками» и «улыбками».
Но одним днем не исправишь шесть месяцев глупости, Мачико.
Верно. Но начало положено. Теперь она по-настоя­щему уяснила себе» что Хироки покинет планету с «Лек­тором». Девушку охватила задумчивая печаль, а заодно желание побыть немного одной. Возможно, Хироки был ее единственным другом...
Она вошла в помещение командного пункта и увидела лишь одного человека, следящего за экранами.
— Кажется, Коллинз? — с надеждой осведомилась она.
Юноша кивнул и встал.
Идите-ка на вечеринку, ладно? Я сама понаблюдаю здесь немного.
Не шутите? — широко открыл глаза Коллинз.— Спасибо, мисс Ногучи.
Называй меня просто Мачико. — Она улыбнулась и подвинулась, уступая ему дорогу.
Хорошо, Мачико. — Ему казалось неудобным на­зывать ее по имени, но он ответил ей улыбкой. Коллинз
пошел было к двери, но вдруг обернулся.— Послушай... когда док Ревна вернется, скажи ему, что управление
компании получило его отчет. Он в корзине вместе с его записками.
Ногучи нахмурилась. Она видела жену доктора на приеме, но, кажется, самого Ревны там не было.
А откуда он должен вернуться? — спросила она.
Он собирался в ущелье Айва, хотел что-то поис­кать. Взял под расписку мотопрыгун пару часов назад.
Сегодня? Неудачная затея,— посетовала Ногучи.
Ага. Я сказал ему то же самое,— пожал плечами Коллинз.— Но он возразил, будто это очень важно...
Спасибо тебе еще раз.
Парень ушел, а Ногучи уселась за пульт и уставилась на радар, погрузившись в раздумья. Вначале она не ожи­дала от Хироки какой-то помощи, но он всегда был с ней терпелив. Его профессионализм был безупречен; как жаль, что он покидает планету...
Она качнула головой и оглядела помещение, чтобы от­влечься от мыслей о Хироки. Отчет доктора Ревны лежал в корзине для бумаг рядом, но девушка помедлила, преж­де чем взять его. Что если это персональная информация?
Тогда он не доверил бы ее отправление Коллинзу, а сделал бы это сам.
Замечательно. Она поднесла стопку бумаг и откину­лась на стуле. Что за чертовщина случилась в ущелье Айва? Она любила дока, он был отличный парень. Де­вушка полистала страницы отчета, затем уселась поудоб­нее и углубилась в чтение, мысленно желая, чтобы поиски доктора Ревны увенчались успехом.

Кесар навел свой бинокль на развернувшуюся на дне ущелья картину, и у него захватило дух. Сердце заколо­тилось в груди, а руки задрожали. Это было невероятно, просто немыслимо.
Дюжина гуманоидов окружила большой летательный аппарат неизвестного Ревне типа. Корабль казался чем-то средним между огромной рыбиной и турбодвигателем, он был странного зеленоватого оттенка, с широким, упирающимся в землю пандусом.
Гуманоиды были высокими, и Кесар не мог уточнить их рост из-за отсутствия на площадке знакомых пред­метов и неисправной измеряющей шкалы в бинокле, но предположил, что существа достигают двух с поло­виной или чуть более метров. Но самое удивительное заключалось в том, что в руках у гуманоидов были... копья.
Ревна оставил мотопрыгуна возле груды валунов и опустился в ущелье до середины склона. Адреналин бе­шено подстегивал его организм, требуя вернуться к свое­му прыгуну, и немедленно. Огромные пришельцы с ко­пьями не выглядели людьми, которых хочется повстре­чать посреди пустыни. Но док не мог отвести глаз от завораживающего зрелища.
Он нажал кнопку «полное увеличение», и существа мгновенно приблизились к наблюдающему. Высокие, мускулистые, к тому же вооруженные. Они все еще были далеки, и он не мог рассмотреть их подробнее (да и шкала измерителя не в порядке), поэтому доктору хо­телось уточнить их величину.
Кем бы они ни были — они явно не люди. Вот оно, открытие, которое увековечит его имя! Это вам не новый вид паука или краба — это разумные инопланетяне!
Он понаблюдал еще с полминуты. Что они здесь делают? Кто они такие? Сотни вопросов теснились у него в мозгу, требуя ответа. Невероятно.
Он облизнул губы и сфокусировал бинокль на фи­зиономии одного из пришельцев. На нем виднелась мас­ка — такие же были и на других. Дыхательный аппарат?
Он вернется назад, в город, затем возьмет с собой нескольких ранчеров с фотооборудованием...
Кесар вздрогнул. Один из пришельцев повернулся и посмотрел на него. Вдруг существо откинуло голову, и длинные, заплетенные в косы волосы упали ему на спину. Долгий безумный вопль заполнил каньон, эхом отразился в скалах и ударил в, уши Ревны, слившись с воплями других существ.
Это невозможно, ведь он почти не заметен на фоне склона и едва различает пришельцев в свой бинокль. Они просто не могут увидеть его.
Но они увидели, и он понял это через секунду. Понял, когда они бросились к нему, вопя и потрясая копьями.

Дачанд услыхал разнесшиеся эхом по ущелью крики сородичей и, оскалясь, обернулся. Его взор устремился вслед бегущим, к тому месту в скалах, где...
Уман!
За спиной Предводителя что-то лихорадочно бормотал Варкха. Дачанд, не оглядываясь, приказал:
— Скажи Скемту, пусть готовится к отлету и собери всех, кого сможешь. «Ки'кт!»
Он побежал с лезвием в руке. Охоту придется отло­жить, но вначале умрет этот уман. Другого пути нет. Дачанд мысленно выругался и побежал быстрее. Он почти достиг скал, когда послышался шум заводимого двигателя летательного аппарата умана.
Проклятье! Если уман ускользнет, он приведет других. Предводитель заметил, что двое учеников уже очути­лись у цели — Чулонт и еще один, рассмотреть которого он не смог.
Маленький летательный аппарат поднялся над грядой валунов и ударил Чулонта прямо в грудь. За панелью управления аппарата неловко примостился бледный уман с уродливым лицом и развевающейся по ветру гривой волос.
Чулонт попытался удержать аппарат, но уман напра­вил его вдоль отвесной скалы. Череп Чулонта треснул о скалу, и яута рухнул наземь грудой костей; серо-зеленая мозговая жидкость смешалась с выплеснувшейся на-ка­мень фосфорно-зеленой кровью.
«Ки'кт!» Охота еще не началась, а он уже потерял ученика. Проклятье!
Аппарат умана повернуло при столкновении, он взре­вел и, пронесясь мимо Дачанда, направился прямо к кораблю яута. Намерения умана оставались загадкой.
Предводитель бросился назад, к кораблю. На бегу он возопил всеобщий «смертельный клич»: убейте умана! Негодяй заплатит своей жизнью за смерть Чулонта.

Ревна бросился к мотопрыгуну, ощущая пустоту в желудке. Слепой страх сковал его пальцы, нашаривающие кнопку стартера. Руки дока непроизвольно дрожали.
— Заведись, ну пожалуйста, заведись... — бормотал он вслух, и собственный голос казался ему чужим.
Мотопрыгун взревел и ожил. Наконец-то! Испытывая блаженное чувство облегчения; Кесар сильно ударил по акселератору. Стремясь быстрее избежать опасности, он вдруг ринулся прямо на пришельцев. Мысли закру­жились в мозгу бешеным хороводом: «Стой, куда ты прешь, олух?»

Один из пришельцев вдруг очутился перед ним. Кесар попытался свернуть, но было поздно. Удар вышиб его из седла, и он успел удержаться на прыгуне, лишь ма­шинально ухватившись за рукоять руля. Пришелец был огромен; Ревна уловил присущий существу запах горького мускусного масла, его вопль говорил о боли и ярости.
Чудовище попыталось схватить его, и Ревна, не думая, свернул к отвесной скале. Вопящая тварь сильно шмяк­нулась о камень и исчезла. Ревна не смог удержать скутер, и аппарат понесло по кривой. Управление вышло из строя, док не мог повернуть, прыгун почти не повино­вался ездоку.
Только не паникуй, и все будет в порядке. Он проскочит мимо пришельцев на скорости, чтобы они не смогли поймать его, не смогли пронзить своими копьями...
К доку потянулся другой монстр, но он успел про­скочить, давя на акселератор так, что в лицо ударила чудовищно жаркая волна. Он нырнул и ощутил, как потрескивают волоски на лице.
Прыгун не захотел менять курс, Ревна должен был пролететь почти вплотную к кораблю. Высота, ему нужна высота, чтобы они не схватили его!
Отражатели еще действовали, док ухитрился обуздать подъемники и начал понемногу набирать высоту. Пять метров, семь — прыгун все еще летит курсом на корабль, но он минует его... Снова жаркая волна, на этот раз она плеснула в днище прыгуна, корежа пластик и металл. Отражатель фыркнул, скутер клюнул носом и закашлялся.
То было не копье! У них настоящее оружие! Лазеры, плазменные ружья, Боже!
Док еле успел поднять слезящиеся глаза, прежде чем понял, что несется прямо на корабль инопланетян и избежать столкновения невозможно.
Он ударит прямо в центр корабля... Мириэм...
Это была последняя мысль дока, перед тем как весь окружающий мир поглотило пламя...

Дачанд увидел летящего в сторону корабля умана и прибавил ходу. Большинство учеников были снаружи, но столкновение на такой скорости вызовет беду, огромную беду!

Крошечный прыгун вонзился в корабль и вспыхнул шаровой молнией, охватившей оба аппарата. Через секунду взрыв повторился, но с большей силой. Во все стороны метнулось пламя и обломки, обугленные камни и валуны, пролежавшие нетронутыми миллион лет. Ог­ромные секции горящего корабля улетели далеко в ущелье, а охотников швырнуло наземь силой взрыва.
Через мгновение Тичинд поднялся и оглядел павших яута. Ему хотелось услышать приказы Предводителя, но их не было. Оглушенные охотники поднялись на ноги. Повсюду горели лужицы «ми», и мерцающие огоньки вздымали в сумрак клубы дыма, запах пепла, земли и маслянистой смерти.
Предводитель пал неподалеку от Тичинда. Несколько самцов, пошатываясь, побрели к тому месту, где лежал
Дачанд. В Предводителе еле теплилась жизнь, на его жвалах запекся «твей». Взрыв осыпал воина обломками,
отправив в «дхи'ки-де» (сон возле смерти).
Быстрый осмотр показал ученикам, что Варкха также мертв, а другой Окропленный остался на корабле, кото­рый в эти минуты горел, дымился и напоминал выпо­трошенного краба. Отныне недели, месяцы, а может, и долгие годы никто не придет сюда, чтобы найти охот­ников. Плохо.
Когда оставшиеся в живых охотники столпились во­круг Дачанда, Тичинд пересчитал их. Десять учеников без транспорта и старейшины, способного командовать ими в этой ситуации.
Что мы будем делать? - осведомился Асейган.
Дачанд еще дышит, — произнес Гкаун. — Мы могли бы...
Ты что, медик? — фыркнул Тичинд. — Ему уже не помогут никакие медкомплекты, ты только глянь на него.
Пусть умрет с честью от ран, полученных в битве. — Он махнул рукой в сторону дымящегося корабля.— Уман
напал на нас и уничтожил наш корабль. Следовательно, мы убьем уманов, только и всего. Дачанд еще жив, но
его время на исходе.
А кто провозгласил тебя Предводителем? — про­ворчал Асейган хриплым от волнения голосом.— Меня
ты не поведешь. К тому же Охота на Мягкое Мясо не-Окропленным запрещена, это известно даже глупцу
вроде тебя.
Тичинд ухмыльнулся и направил свой сжигатель на самца. Асейган шагнул ему навстречу, высоко подни­мая руки.
Тичинд выстрелил.
Пламя швырнуло Асейгана на груду дымящихся кам­ней. Остальные в испуге отпрянули.
— Кто еще желает поспорить? — Тичинд пригрозил толпе сжигателем. — Я пролью ваш «твей» не колеблясь,
как сделаю позже и с собаками-уманами! Это не Охота, как полагал жалкий раб правил, павший от моей руки, —
это самозащита! Нам позволено защищаться от нападе­ния, верно? — Он снова махнул в сторону останков
корабля.
Никто из девятерых не возразил. Они опасливо сле­дили за ним, держа руки поближе к своим сжигателям. Наступила томительная пауза, когда один из девятерых мог счесть своим долгом бросить ему вызов и пустить в ход сжигатель, но этот миг миновал. Никто из них уже не претендовал на роль Предводителя.
Тичинд улыбнулся. Теперь ученики последуют за ним независимо от своего желания. Он высоко поднял свое оружие к небесам и издал вопль мести. Когда Гкаун вернулся от останков корабля и протянул ему тлеющий череп умана, Тичинд смял его ударом голой руки под одобрительное шипение учеников. Уман убил себя и проявил при этом храбрость, поэтому череп не мог быть достойным трофеем. Но Тичинд добудет себе другие черепа.
Яута долго воспевали протяжными воплями события этой ночи, затем Тичинд отправил их на поиски уцелев­ших комплектов оружия и доспехов.
Итак, они застряли на этой планете. Уманы пожалеют о том, что посмели напасть на яута. Пожалеют, что посмели скрестить лезвия с Тичиндом.
Они горько пожалеют.

Глава 14.
— Теперь живо забудете о своем драгоценном каранти­не, — тихо пообещал Акленд.
Ногучи сомкнула губы. Мириэм Ревна и два местных пилота рассматривали информационный отчет на не­большом экране у противоположной стены лаборатории. Один из пилотов, Спаннер, повернулся и улыбнулся им.
— Эй, посмотрите, что мы нашли! — Он указал на чудовище, хотя мог этого и не делать.
Хироки шагнул вперед и помедлил. - А он... жив?
— Да,— подошла к столу Мириэм Ревна.— Да. Он ранен, но вне опасности. По крайней мере я так считаю.
Четыре треснутых ребра и обширные ушибы в области спины. Кстати, я уверена, что это мужская особь.
Ногучи согласилась с выводом Мириэм о принадлеж­ности существа к мужскому полу — это трудно было не заметить.
Существо было гигантом около двух с половиной метров ростом. Гуманоид, но с головой, напоминающей краба-мутанта. На гиганте были доспехи, и он был при­стегнут к смотровому столу несколькими толстыми ремнями из шкуры ринта, длинные когтистые «руки» суще­ства были пятнисты, как тела рептилий, но не имели чешуи. Ногучи заметила слабое колыхание грудной клет­ки. «Лицо» монстра прикрывала маска. Интересно, ды­шит ли он? — гадала девушка.
Взяв себя в руки, она попыталась вспомнить инструк­ции компании из «Руководства по возможным внеземным контактам», где значилось что-то вроде: «Избегайте кон­тактов до прибытия обученного персонала!»
Кажется, нам придется вписать в «Руководство» новую главу...
Мы нашли и корабль,— продолжал Спаннер.— Он, правда, разбит вдребезги, но нам необходимо отпра­вить туда команду спасателей!
Что вы думаете обо всем этом, доктор? — загово­рила наконец Ногучи.
Ревна равнодушно взглянула на девушку.
— М-мм? Извините, у меня сегодня голова кругом идет.
Ногучи кивнула:
— Конечно. Мы все еще ищем Кесара. Мне просто интересно, нет ли какой-либо связи между этим существом и теми «крабами», которых доставила Рот.
Мириэм отрицательно покачала головой:
— У этого существа совершенно иная структура кле­ток. Ни малейшего сходства. Он, — она кивнула на чудовище, — больше похож на нас, чем на тех маленьких крабовидных особей.
Хироки подошел к столу, покрытому предметами до­спехов инопланетянина. Он поднял сломанное древко, снабженное зловещим лезвием. «Неплохой арсенал».
Мачико присоединилась к нему и подняла большой кусок темного металла, снабженного ремнем. Она едва осилила вес предмета, при внимательном рассмотрении оказавшегося чем-то вроде ружья или огнемета. Оружие было повреждено.
Она вернула его на место и подняла маску.
— Все это снаряжение предназначено для охотничьей экспедиции либо для вторжения, — заметила она. — Этот
тип отнюдь не мирный исследователь.
Хироки потрогал ремень на странном оружии.
По-моему, он не впервые путешествует на Руши. Не знаю, как насчет остального, но этот ремень опреде­ленно из шкуры ринга.
А как насчет дока? — спросил вдруг Акленд у пилотов.
Стройная молодая женщина, Икеда, вздохнула:
— Никаких следов. Но в ущелье Айва целый лаби­ринт каньонов и пересохших ручьев, там легко заблу­диться. Мы скоро вернемся туда.
Среди прочего оружия находился маленький щит неизвестного типа — диск с выгравированным на нем странным животным. Ногучи провела пальцем по чер­неному металлу щита. Гравировка изображала голову неведомого зверя или жука с продолговатым острозу­бым черепом, но без глаз. Девушка задумчиво про­вела пальцем по силуэту, и он показался ей смутно знакомым.
Может, он из сна? Было очень темно и жарко...
Она снова взглянула на бесчувственного инопланетя­нина и зажмурилась. А что если док Ревна вовсе не заблудился?..
Снаружи послышался вопль и сильный удар. Но­гучи вздрогнула: «Что там еще?» Она и Хироки под­бежали к двери одновременно, Акленд спешил сле­дом.
В здание радиопередающей станции прямо напротив медцентра только что врезался мотопрыгун. Пожара не случилось, но земля дымилась клубами маслянистого дыма, а совсем рядом, на горячем бетоне, лежало ма­ленькое тело. Еще несколько человек показались из ко­мандного пункта и тоже помчались к месту аварии. Хи­роки добежал первым.
— Что случилось? — крикнула вдогонку Ногучи.
Хироки наклонился над жертвой и осторожно кос­нулся лица мальчугана.
— Это парнишка Шелдон, — проговорил он.
Ногучи посмотрела на бледное, со следами высохших слез лицо паренька, и ее сердце сжалось в груди.
Мальчик открыл глаза и вдруг зашелся в крике.

Бобби очнулся с воплем. Было жарко, в воздухе пахло горелым, а его родители...
Он быстро сел и огляделся. Он находился в Колодцах Процветания, вокруг него собралась небольшая толпа, а его мотопрыгун лежал разбитым неподалеку.
— Бобби, — произнес спокойный голос, принадлежа­щий мистеру Шимуре.— Ты не ранен?
— Чудовища, — прошептал он в ответ. И расплакался.
Мисс Ногучи тоже была рядом. Она наклонилась к мальчугану, стоя рядом с Шимурой, и улыбнулась ему:
— Все в порядке  Бобби. Теперь ты вне опасности. Что случилось?
Он закрыл глаза не в силах унять слезы.
— Ч-чудовища убили папу, потом маму, и еще раньше они у-у-убили Дакса, а мы не могли видеть их, но я
все-таки удрал... — Он не смог закончить, хотя ему очень хотелось рассказать, как сильно он испугался, как много
было там чудовищ и как Дакс увидел их первым, — но сейчас он мог лишь испуганно и потерянно всхлипывать
к заливаться слезами.
— Отнесем-ка его в медцентр, — предложил кто-то.
     Ласковые руки подняли его с дымящейся земли и унесли прочь. У него ужасно болела нога, и он расплакал­ся сильнее. Они вошли в помещение, где Бобби окунулся В прохладный воздух, и окружающий мир потускнел.
— Необходима срочная помощь, док! — воскликнул принесший мальчугана Шимура.
Бобби открыл глаза, посмотрел мимо доктора Ревны и снова зашелся в крике. Страх, ненависть и гнев не
позволяли его воплям стихнуть, потому что на столе лежал тот самый кошмарный...
Чудовища! Чудовища! Чудовища!

Дачанд вспомнил движение после одиночества боли, потом новую боль. Однажды он открыл глаза и увидел, что находится внутри летящего корабля. Затем ощутил жару, сменившуюся прохладой и странными звуками... Он вдруг понял, что может что-то видеть, но не мог фокусировать зрение. Темные и светлые тени вращались и качались перед ним, но вот зрение обострилось (лишь на секунду) от ужасных воплей находящегося перед ним существа. Оно вопило и завывало на своем бессмыс­ленном языке, это существо. Оно было маленькое и бледное, как-Как уман?
Дачанд снова погрузился в тьму забвения, хотя страх все еще пытался овладеть его разумом. Он попал в плен к чудовищам.

Глава 15.
Ногучи и Хироки вошли в заполненную угрюмыми людь­ми комнату. При их появлении негромкий гул нервных голосов смолк, и собравшиеся ранчеры и люди из пер­сонала Чигусы опасливо и выжидательно уставились на них. Центр отдыха был набит «под завязку», но неожи­данно сотня с лишним людей не показалась слишком большой толпой. Ногучи кашлянула.
— Прежде чем мы начнем, скажите, все ли собрались?
    Мэйсон поднялся со стула возле двери и прочел с листка бумаги:
— Все, кроме Икеды, супругов Ревна, трех человек с командного пункта, двух направляющихся сюда людей
Марианетти и Шелдонов. Ах да, Баркеры тоже еще не ответили.
Ногучи кивнула.
— Икеда скоро будет здесь, а Мириэм Ревна ухаживает за Бобби Шеддрном...
Из дальнего угла помещения послышался обеспокоенный голос стройной блондинки:
— Это правда насчет Шелдонов?
Ногучи узнала в блондинке одного из механиков гаража и глубоко вздохнула; она и Хироки обсуждали, как управиться с ситуацией, но сделать это будет нелегко — очевидно, Шелдоны не пользовались на Руши особой симпатией поселенцев.
— Не знаю, что именно вы слышали, но расскажу, о чем известно нам, — произнесла она. Мачико намеренно говорила тихо и строго: паника в толпе никому не пойдет на пользу.
— Около двух часов назад Бобби Шеддон прибыл в поселок на прыгуне один. Он сказал, что его родители
были убиты группой внеземных жизненных форм. Как раз перед его появлением Спаннер и Икеда обнаружили ущелье Айва раненое существо, находящееся в эту минуту в медцентре. Бобби Шедцон определил это су­щество сходным с жизненными формами, убившими его родителей. — Ногучи снова перевела дух. — Когда мы не смогли связаться с мистером и миссис Шеддон по радио, послали Эшли Икеду выяснить обстоятельства. К сожалению, вынуждена заявить: Икеда только что сообщила о том, что дом Шелдонов охвачен огнем, а их племенной скот перебит.
— Мы должны  предположить,   что  нападение  не­минуемо.
В толпе тихо забормотали, кое-кто закашлялся,  и слышался тихий плач детей. Поднялся один из  наблюдателей за экранами с командного пункта, Лорен Гонт, и громко, чтобы все могли услышать, произнес:

— Так что же нам делать с существом в медцентре? И вообще, что оно собой представляет?
Многие кивнули, соглашаясь. Хироки шагнул вперед.
В данную минуту мы знаем о «подопечном» Мириэм Ревны очень, мало. Это крупный экземпляр гума­ноида, не похожий ни на один зарегистрированный в «Справочнике внеземных форм» типов. Сейчас он огра­ничен в движении и пока что не приходит в сознание, хотя Ревна не считает его состояние критическим.
— Вы хотите сказать, что не убили его? — изумленно спросил Гонт. — После того как оно убило Боба и Сильван? — Пара ранчеров поддержала Гонта одобрительны­ми возгласами.
Ногучи подняла руку, требуя тишины.
Существо в медцентре не причастно к их смерти; временные рамки событий...
Хрен с ними, с рамками,— перебил Гонт.— Мы знаем, что эта тварь послала своих приятелей, чтобы убить их!
Теперь уже многие ранчеры поддержали его криками. Ногучи почувствовала в себе искру гнева сродни той, которую испытывала к Акленду.
— Успокойтесь!
В комнате стихло. Где-то у стены громко заревел ребенок, но его успокоила мать.
— Возможно, мы выйдем из положения, впадая в панику и превращаясь в безмозглых животных! Кто еще
хочет усложнить проблему?
Голос девушки разнесся по комнате. Она почувство­вала, как вспыхнули от гнева ее щеки, и рада была заметить, что то же самое случилось и с Гонтом — он опустил глаза и окончательно смолк.
Ногучи довольно кивнула. Теперь все внимание при­надлежало ей одной. Юный паренек поднял руку.
- Да?
— А Бобби поправится? — Мальчугану было не более двенадцати, он говорил тонким и дрожащим голосом,
явно расстроенный случившимся. Его отец положил ребенку на плечо руку.
     Она попыталась улыбнуться пареньку.
— У Бобби растянута лодыжка, и он в шоке, но он равится. Сквайрз согласилась поухаживать за ним. — Ногучи указала на нервно покусывающую губы молодую учительницу, затем обвела толпу спокойным взором.
Ситуация плоха, но мы справимся с ней. Мачико чув-1вала себя хозяйкой положения: впервые жители Руши обращались к ней за указаниями. Она не подведет поселенцев.
— Если мы на пару минут отложим вопросы, я по­делюсь с вами нашими планами.  Весь боеспособный
персонал должен распределиться по вахтам наблюдения, и каждый свободный от вахты человек обязан находиться
внутри главного комплекса. Во-первых, мы постараемся забаррикадировать поселок грузовыми контейнерами.—
Она кивнула на Мэйсона. — Эту работу возглавит Мэйсон. Сразу после собрания все специалисты по подъем­
ному оборудованию поступят в его распоряжение. С этой минуты вступает в силу тридцатитрехчасовой комендантский час; никто никуда не идет в одиночку без моего и разрешения, а на это должна быть веская причина. Пусть все, кто имеет оружие, составят списки и подадут их Спаннеру. Бен Дэвидсон и Джесс Джонсон вызвались занять нашу молодежь просмотром голографических видеофильмов в помещении школы, так что о ваших детях позаботятся.
Люди кивали ее словам;  Мачико чувствовала,  как атмосфера страха в комнате рассеивается. Как славно, она вспомнила, что элементарной организации процecca и четкого мышления бывает достаточно для эффективного овладения большинством кризисов.
Хироки огласил список первой вахтенной команды, затем предложил встретиться еще раз позже, в сумерках после окончания работы,— смотря что случится раньше. К концу встречи Ногучи с радостью заметила, что им удалось быстро восстановить порядок и внушить людям уверенность, несмотря на выходку Гонта.
Хотя... Лишь несколько человек слышали слова Бобби Шелдона. Или видели собственными глазами существо в лаборатории. Ногучи покачала головой. Это уже не име­ло значения. Желать иного развития ситуации бессмыс­ленно.
Она глубоко вздохнула и вышла из помещения, чтобы заняться неотложными делами.

На городок уже опускались сумерки, когда Ногучи вспомнила, что до сих пор не получила сообщения от Коллинза.
Под умелым руководством Хироки поселенцы созда­ли великолепную защитную линию: грузовые контейне­ры с дом величиной были быстро расставлены вдоль периметра комплекса благодаря энергичной работе ранчеров и персонала.
Экипаж вертушки сделал несколько рейсов за пе­речисленным скотоводами оружием, и при осмотре доставленного Ногучи несколько упала духом. Два­дцать семь скорострельных автоматов, десять пистоле­тов, предназначенных для полицейских сил (которые так и не были востребованы), и шесть устаревших ракетниц. Было еще несколько охотничьих ружей — не густо.
Мачико уныло склонилась в помещении командного пункта над чашкой чуть теплого черного кофе. Тело девушки ныло от работы; Хироки настоял, чтобы она отдохнула, и она рада была повиноваться. Хироки хотел собрать команду и внимательно осмотреть поселок, что­бы проверить его на наличие уязвимых точек. Вокруг девушки наблюдали за экранами четверо дежурных. Но­гучи была изнурена заботами, но ей необходимо было заняться множеством дел и обдумать проблемы...
Ну, например, проблему «Лектора».
Ногучи выпрямилась. Наружный экипаж уже закан­чивал работу, и в течение часа должно состояться оче­редное собрание — но видела ли она кого-нибудь с корабля? Хотя бы.чудака Коновера?..
Уивер, ты где-нибудь видела Коллинза?
Сидевшая за панелью управления высокая темново­лосая женщина из персонала компании подняла голову.
— Нет. Я не видела, но может... Дауни, ты не видел Коллинза?
Сид Дауни пожал плечами.
— Никто не видел его с тех пор, как он отправился поговорить с экипажем «Лектора».
Ногучи вздохнула и неохотно поднялась со стула.
У тебя есть какие-то новости?
Баркеры все еще не отвечают, — покачал головой Дауни. — А доктор Ревна отказывается перейти в главное
здание — все остальное идет по плану.
Ногучи похлопала его по плечу и направилась к двери.
— Так и действуй. Л пойду поговорю с людьми на «Лекторе» и выясню, не похитили ли они Коллинза.
В дверях она чуть не столкнулась с Хироки.
— Куда ты спешишь? — Хироки тоже выглядел ис­тощенным: темные потеки пыли на лице, печальные и
постаревшие глаза.
— Коллинз все еще не вернулся с корабля, я соби­раюсь узнать, что там происходит. Но вначале я посмот­рю, не удастся ли мне внушить капельку здравого смысла доктору Ревне.
Хироки нахмурился.
— Идти на корабль небезопасно, Мачико,— мягко произнес он.
Ее почему-то тронула его забота, но девушка чертовски устала от ощущения неопределенности положения на корабле.
— Кому-то нужно пойти, почему бы не мне?

Хироки посмотрел на нее пристально и серьезно, потом отстегнул свой пояс с кобурой и подал ей револь­вер рукояткой вперед.
— Вижу, тебя не переубедишь, но возьми хотя бы револьвер. Это «Смит» калибра 12,5 мм. Он принадлежал
моему деду и заряжен пулями в оболочке для охоты на крупную дичь.
Она уставилась на оружие, но он вложил револьвер ей в руку.
— Если придется стрелять в кого-то, позаботься, что­ бы позади него была толстая стена,— эти пули пронизывают насквозь ринг. Я сообщу часовым, что ты отправляешься.
Ногучи приняла оружие и согласно кивнула. Разу­меется, она умела стрелять, все чиновники межпланет­ной службы обязательно проходили курс обучения. Мачико знала, что «пограничная» жизнь таила в себе мно­жество опасностей и хотя бы в этом компания была права.
Чудесно. Пусть Уивер наладит спутниковую связь сразу после захода солнц, и попроси ее вызвать в поддержку морскую  пехоту.—  Она устало улыбнулась.— Спасибо, Хироки. Будь осторожен.
Ты отлично действуешь, Мачико,— улыбнулся он в ответ.
Она вышла в предвечернее пекло и направилась к медцентру, чувствуя, как голова идет кругом от ус­талости. Команда из дюжины человек устанавливала на место последние заграждения. Удивительно, как это всего за один день мирный городок превратился в вооруженный лагерь. Руку девушки оттягивал тяжелый револьвер, и она помедлила, стараясь пристегнуть по­яс так, чтобы кобура очутилась на бедре. По-преж­нему тяжело, но внушает уверенность. Ей отчаянно хотелось верить, что принятые меры никчемны, но душа говорила обратное, и изнуренную девушку охва­тила леденящая уверенность в том, что нынешняя ночь будет долгой,  а утро принесет им совершенно иную ситуацию...

Мириэм следила за информацией на экране с чув­ством, близким к робкому страху; она рада была, что у нее есть нечто, отвлекающее ее от переживаний о Кесаре, и что с этой задачей блестяще справлялся теперь (в отсутствие Бобби) инопланетянин.
При мысли о муже внутри у нее похолодело; ей всегда казалось, что она почувствует, если он погибнет, что глубокая привязанность выработает в ней с годами эту способность. Но ощущение не приходило, она про­сто скучала по нему, то и дело сожалея, что он не видит невероятных данных, сменяющихся перед ней на экране.
— Доктор...
Ревна с колотящимся сердцем повернулась на стуле.
Мисс Ногучи?
Извините, — мягко улыбнулась симпатичная япон­ка, — но мы не получили новой информации...
Мириэм глубоко вздохнула.
— Кажется, вы пришли проведать нашего «пациента». — Она кивнула в сторону распростертой на смотро­
вом столе фигуры. — Он все еще без сознания, но за­мечательно прогрессирует; дыхание углубилось, и, по-моему, два ребра начали срастаться.
Ласковая улыбка не покидала лица Ногучи. Ее оче­видное сочувствие смутило Ревну, едва не заставляя расплакаться, и она снова отвернулась к экрану.
Я сообщу вам, если  он очнется,— сказала Ми­риэм.
Доктор, мне хотелось бы переместить вас и «гос­тя» в главный комплекс — там гораздо безопаснее, и
к тому же...
Спасибо, нет, — отказалась Ревна. — Я предпочи­таю остаться здесь. У меня тут все необходимое для
присмотра за моим пациентом...— Мириэм надеялась, что ее слова прозвучали собранно и убедительно, но заметила, как дрогнул собственный голос.— Вдобавок Кесар придет сюда, как только вернется.
Она почувствовала сомнения Ногучи. Если прежде они могли надеяться на несчастный случай и беспо­мощное положение мужа, то на что надеяться теперь? Ревна почти читала мысли Мачико — та полагала, что Мириэм дурачит себя. Кесара Ревну, несомненно, по­стигла та же участь, что и родителей Бобби. Ведь он отправился именно туда, где лежал поврежденный ко­рабль.
Не беспокойтесь обо мне, мисс Ногучи,— снова более твердо заговорила Мириэм.— Пожалуйста.
Хорошо, доктор, — согласилась Ногучи. — Я зайду к вам позже.
Спасибо, мисс Ногучи. Мачико.
Услышав, как за девушкой закрылась дверь, Ревна наконец немного успокоилась. Одинокая слезинка сбе­жала по ее щеке, женщина рассеянно смахнула ее и сосредоточилась на своей работе. Кесар скоро вернется, а если нет, то она все равно отыщет его...

Мэйсон покрутил головой и зевнул, он и Райли утеряли нить разговора минут эдак двадцать назад. Первоначальный выброс адреналина давно выработал­ся, и их нервный, отрывистый разговор перешел в настороженное молчание. По крайней мере жара уже не усилится, солнца клонились к закату. А через час-дру­гой он и Райли будут болтать, потягивая пиво в по­мещении. Ему от души жаль следующую вахту — на­ходиться здесь с наступлением темноты не пожелаешь и врагу.
— Привет, Райли. Привет, Мэйсон.
К ним деловито направлялась леди-начальница с дру­жеской улыбкой на губах. Легка на помине.
Райли кивнул в ответ, Мэйсон шагнул навстречу. Он небрежно уронил сигарету на пыльную землю и затушил ее сапогом.
Мисс Ногучи, — вежливо произнес он. — Мистер Шимура предупредил, что вы придете. Я должен сопровождать вас на «Лектор».
Позвольте догадаться, Мэйсон, — Хироки приказал сопровождать меня даже в случае моего отказа от охраны?
Да, мэм.
Она кивнула и вздохнула.
— Что ж, тогда идем. — Девушка зашагала к кораблю впереди Мэйсона.
Мэйсон оглянулся через плечо, увидел ухмыляющееся лицо Райли и показал ему кулак: скользкий тип. Он трусцой побежал за Ногучи, нагнал и пошел впереди нее. Сейчас появилась прекрасная возможность поде­литься своими мыслями с начальством.
— Знаете,  по-моему,  мы  слишком  волнуемся.   Ну посмотрите на величину нашего комплекса. Ведь для
нападения на него нужна целая армия, верно? — Он оглянулся на Ногучи и остановился у основания пандуса, поджидая девушку. Она не отвечала и даже не удостоила его взглядом. С тем же успехом он мог обращаться к соляному столпу.
— Мне кажется, стоит этим инопланетянам глянуть разок на Колодцы Процветания, как они тут же отправятся домой,— продолжал он. Хрен с ней, с начальни­цей. Он шагнул в открытую дверь и наугад нацелил
свой скорострельный автомат в темноту. Мэйсон сделал еще  один  шаг внутрь и,  повернув  голову,  окликнул «снежную королеву»:
— Минутку, я только включу освещение! — Он по­шарил слева от себя одной рукой. Что-то влажное капнуло ему на ладонь.— Эй,— еле слышно пробормотал охранник. Очередная капля теплой влаги упала ему на
макушку.— Ну и мерзость! Где же этот долбаный вы­ключатель?

Он уловил неожиданное движение над головой — а потом осталась только боль.

Ногучи стояла на верху пандуса, слушая бессмыслен­ную болтовню Мэйсона. Этот парень — явный молоко­сос, подумала она. Он шагнул в темноту и, не переставая трепаться, принялся шарить в поисках выключателя. Она повернулась, чтобы посмотреть на него...
...но успела увидеть только, как он улетает куда-то вверх, в темноту. Послышался сдавленный, хриплый вопль... и тьма вдруг устремилась к ней, как бы привет­ствуя Мачико дюжинами рук, тысячью зубов и нескон­чаемым голодным воплем.

Глава 21.

После первой победы Тичинд оставил воинов, чтобы самому обойти жилища уманов и попытаться определить, где могли прятаться остальные. В здании, где была пер­вая группа, оставалось еще много уманов, но Тичинд хотел убедиться, что воинам не грозит засада неизвест­ного отряда уманов.
Он продолжал идти вперед, пока не услышал за спи­ной приближающийся шум работающего механизма. Ти­чинд слился с тенью, как их учили, и решил подождать дальнейшего развития событий. Он похлопал рукой по сетчатому мешку, подвешенному на поясе; там уже были три трофея уманов, но их будет больше.
Вскоре показался одинокий уман на маленьком летательном аппарате, он посадил его и побежал к одной из построек с коротким сжигателем в руке.
Тичинд нажал кнопку управления циклом на «костю­ме смещения» (который ему удалось спасти из обломков), чтобы записать речь уманов. Крошечный уман что-то крикнул и вошел в жилище, отвечая на приглашающий жест находящегося внутри сородича.
Довольно скоро уман-летчик покинул жилище и торопливо исчез в темноте. По крайней мере Предводитель решил, что уман — тот самый, хотя все они казались ему одинаковыми.
Тичинд подождал несколько мгновений, затем подошел к той двери, из которой вышел уман. Он нажал кнопку управления циклом на предплечье костюма и прислушался к полившейся из копирователя странной речи.
Внутри что-то шевельнулось, дверь открылась, и за нею показался одинокий беззащитный уман. Ли­цо жалкого существа исказилось, и уман испуганно вскрикнул.
Тичинд бросился вперед, одержимый жаждой крови.
Уман, спотыкаясь, отпрянул, повернулся и побежал к столу. К столу, на котором лежал странный сжигателъ.
Тичинд взмахнул над головой копьем, готовясь нанесмертельный удар...
...как вдруг ощутил знакомый издавна запах, но сейчас ему некогда думать об этом, поскольку уман должен умереть...
...тем временем уман медленно поднял сжигатель и выстрелил вслепую, в никуда, затем выстрелил снова…
В этот миг Тичинд резко опустил лезвие, гордясь точностью своего смертельного удара.

Ногучи услышала выстрел, затем другой. Они прозвучали из лаборатории либо где-то неподалеку от нее.
Она остановилась возле главного контрольного люка, открывающего доступ в первые шесть построек ком­плекса, и попыталась вспомнить необходимые ей шиф­ры. Девушка уверенно нажала на несколько кнопок и сверилась с хронографом.
Выстрелы застали ее врасплох и заставили вздрог­нуть, потому что сопровождались пронзительным пещер­ным воплем.
Ногучи прыгнула в седло и развернула аппарат в сторону лаборатории, от души надеясь, что успеет до­лететь туда вовремя.

Дачанд открыл глаза, услышав смертельный клич яута, и тихо зарычал.
Тичинд. Преследующий умана, к запаху которого Дачанд успел привыкнуть.
В отчаянной попытке спастись уман подбежал к сто­лу возле «ложа» Дачанда и неуклюже поднял сжигатель. Тичинд навис над объятым паникой существом в классической позе готовности к смертельному удару. Уман был тот самый, что ухаживал за ним в моменты «погружения», опасные возможным переходом раненого в «дхи'ки-де».
Дачанд поднял руку. Удерживающий ее ремень лоп­нул. Он выбросил вперед когтистую руку и успел поймать древко как раз под лезвием.
Тичинд изумленно вскинул голову. Уман упал на пол, а Дачанд быстрым движением толкнул копье вверх, за­ставляя Тичинда рухнуть навзничь.
Тичинд вскочил на ноги и выбросил в сторону Да­чанда кисть, вооруженную двойным лезвием «ки'кти-па».
Предводитель яростно зарычал. Тичинд посмел под­нять на него оружие? Неужто он лишился памяти?
Дачанд легко высвободил другую руку, но замешкался, пытаясь прыгнуть. Нижняя часть тела все еще была скована...
Тичинд ринулся на него с поднятым для удара «ки'к­ти-па».
И окружающий мир разлетелся на миллион осколков.

Звуки сражения были красноречивы.  Как и вопль Мириэм Ревны.
Ногучи нажала на педаль и «нырнула».

Мириэм вскрикнула и рухнула на пол, когда стена вокруг нее вдруг с оглушительным грохотом разлетелась. Острый и тяжелый осколок поранил ей икру правой ноги. Боль была ужасной, но страх превосходил боль.
Грохот стих, Мириэм ухватилась за ножку стола и приподнялась, чтобы увидеть происходящее. Оказалось, что сквозь стену проникла Ногучи. Мотопрыгун лежал на боку,  а Мачико, уперев локти  в пол,  целила из револьвера куда-то мимо Ревны.
Женщина резко обернулась и увидела, что напавшее на нее чудовище повалилось ничком на пол. Пациент все еще находился на смотровом столе, удерживаемый последним уцелевшим ремнем вокруг пояса Он лихорадочно возился i с ним, пытаясь окончательно освободиться.
— Мириэм, немедленно лечь на пол!
Ногучи прицелилась в крутящегося пациента. Ее палец напрягся на спусковом крючке.
Доктор поднялась и очутилась прямо на линии огня.
Господи, ложитесь! — Сердце Ногучи заколотилось.
      Мириэм даже не взглянула на нее. Она подняла руки ладонями вверх и медленно направилась к плененному воину.

При виде направившегося к нему умана Дачанд удвоил тщетные старания освободиться. Существо держало странные, лишенные когтей пальцы раскрытыми и двигалось медленно. Другой уман, в одежде воина, был вооружен — но первый блокировал действия маленького воина.
Это могло быть трюком с целью усыпить его бдитель­ность, прежде чем Мягкое Мясо выпустит ему кишки.
Но медленно приближающееся существо было тем, кто ухаживал за ним. Пожелай ему уман смерти, разве не мог он нанести удара, когда Дачанд был ранен и беспомощен? Его грудь была перевязана толстой полосой материи — это работа не охотника, а скорее лекаря.
Дачанд оставил усилия и замер, напрягая тело и го­товясь к худшему. Он прошипел уману предупреждение.
Но существо медленно склонилось к нему и освобо­дило от последнего ремня.

Мириэм отстегнула пряжку и отступила, стараясь не делать резких движений. Чудовище что-то проворчало ей, как бы остерегая, но не пыталось напасть, когда она возилась с ремнем.
— Что ты делаешь!
Мириэм не сводила глаз с пациента.
— По-моему, он поправился, — тихо заметила она.
Чудовище также изучало ее несколько долгих секунд.
Мириэм стояла неподвижно, не желая напугать его.
Ты что, рехнулась? — Ногучи была в ярости. — Они убили Хироки и еще шестерых!
Да, они убили. Но только не он.
Мириэм была испугана, хотя внутреннее чутье гово­рило ей, что это существо не причинит ей зла. Впрочем, интуиция не много значит перед лицом смерти.
Пациент двигался быстро. Он тяжело опустил ей на плечо когтистую руку.

Дачанд задумчиво изучал умана. Так вот на кого он всю жизнь мечтал поохотиться? Существо было безобразное, но явно не опасное на вид. К тому же глупое. Приближаться к воину безоружным определенно не говорит о высоком разуме. Либо оно было немыслимо храбрым и готовым сразиться голыми руками. Маленький рост не помеха, если оно рвется в бой и вдобавок если уман лишен рассудка.
Вооруженный уман что-то пролепетал тому, что был рядом с ним. Дачанду показалось, что беззащитное су­щество, спасло его от смерти. Уман с маленьким сжигателем в руке медленно опустил оружие.
Предводитель отнюдь не мечтал разочароваться в ста­ринных легендах яута — но настоящий воин всегда от­крыт для новой информации. Возможно, Мягкое Мясо этой планеты опровергает легенды.
Дачанд решился. Он положил руку на плечо умана и потряс его в знак приветствия.
Уман чуть съежился, а другой снова поднял оружие. Дачанд убрал руку и застыл в ожидании.
Вскоре крошечный уман потянулся вверх и повторил его жест.
Дачанд склонил перед малюткой голову. Восхити­тельно!
В этот миг Тичинд щелкнул жвалами и медленно поднялся на ноги.
Дачанд ощутил вспышку гнева. Жалкий «суит-де»! Он умрет! Предводитель прыгнул мимо умана и звуч­но ударил Тичинда по черепу. Удар сшиб ученика наземь.
Тичинд начал молча шарить рукой у пояса. Дачанд выхватил у глупца яута его сетчатый мешок и высоко поднял. Трофеи.
Трофеи-уманы. Гнев едва не ослепил его. Тичинд охотился без надзора — и брал добычей уманов!
Дачанд вздернул яута с пола за косы, ярость подсте­гивала его силы. Он ощутил собственный мускусный запах, горячий и густой, утяжеленный желанием убить.
Он нанес Тичинду сильный удар в челюсть.
Тичинд пытался ускользнуть и ответил противнику слабым ударом в живот. Дачанд взвыл в лицо ученику воплем презрения и ярости. Он ударил снова.
Когда-то Тичинд был его учеником, но он нарушил правила Охоты. Предводитель не раз уже прощал ему промахи, но теперь час нарушителя пробил, и Тичинд должен быть уничтожен.
Таков закон.
Таковы принципы чести.

Глава 22.

Ногучи завороженно следила за поединком двух гигант­ских воинов. Пациент со сломанным бивнем был опытнее и легко побеждал противника.
Обрывки мыслей роем теснились у нее в голове: «Пациент на их стороне; другой воин — с убийцами заодно; ломаный бивень старше и, пожалуй, умнее; Ревна сошла с ума; нужно во что бы то ни стало выбраться отсюда...»
Мириэм стояла в нескольких метрах от сражающихся, просто стояла и смотрела.
Ногучи подбежала к ней с револьвером наготове и схватила доктора за руку.
— Бежим!
Пусть чудовища дерутся насмерть, ей наплевать, у нее своя работа.
Обе женщины, пригнувшись, перебрались через обломки стены и побежали через комплекс. Ногучи на бегу потянула Ревну к главному гаражу. Медцентр был неподалеку от крытых загонов, но Мачико нуж­далась в летательном аппарате, потому что ее пры­гун совсем вышел из строя. В гараже есть другие пры­гуны...
Но ведь Мириэм не может летать одна, а двоих ап­парат не потянет. Ногучи хотелось вопить и ругаться
самыми последними словами, но вдруг, уже на грани паники, она вспомнила о вертолете.
Вертушка!
Она прибавила шагу.
Мириэм трудно было удержать темп, по ноге у нее струилась кровь, к тому же на территории комплекса совсем стемнело. Многие прожекторы служебных зданий вышли из строя, а несколько действующих, казалось, только усиливали впечатление кромешной темноты. Про­снулся слабый ветерок, горячий и зловонный. Ветер смерти, напитанный запахом падали.
Позади и впереди беглянок двигались и вскрикивали темные фигуры. Разглядеть происходящее было трудно. Ногучи предположила, что идет сражение между двумя инопланетными расами.
Может, они не заметят нас...
Из темноты выскочил огромный черный жук, он пре­градил им дорогу и поднял чудовищные лапы, готовясь напасть. Мириэм пронзительно вскрикнула.
Ногучи прицелилась и дважды выстрелила. Первый выстрел ушел вверх. Второй вырвал жуку глотку. Фон­таном хлынула кровь. Капля жидкости брызнула на пред­плечье защитного комбинезона, зашипела, проникла че­рез материю и обожгла кожу.
Кислота неизвестного типа...
Ядовитое вещество глубоко въелось в плоть, и Ногучи, продолжая бежать, чувствовала, как кровь сочится из ранки в рукав комбинезона. Она решила не обращать на это внимания, гараж был совсем рядом.
Они добежали до гаража, и Ногучи почти воло­ком потащила обессилевшую и спотыкающуюся Ми­риэм вокруг здания. Обычно вертушка стояла на вер­толетной площадке на крыше медцентра: врачи поль­зовались аппаратом в неотложных случаях. Но Мачико вспомнила, что машина нуждалась в устранении мел­ких неисправностей после челночных рейсов за ору­жием.
Надеюсь, с двигателем все в порядке...
Женщины завернули за угол, и Ногучи облег­ченно усмехнулась. Вертушка на месте! Девушка по­дозрительно огляделась, но двор казался безопас­ным.
Мириэм зашаталась позади Мачико и упала.
— Проклятье, я не могу подняться. Мне очень жаль, Кесар, мне жаль, но я не могу...— Доктор старалась
держаться, но была на грани нервного срыва. Ее лицо посерело, а глаза закатились.
Ногучи подняла Мириэм на ноги и увлекла ее к вертушке.
— Все в порядке, Мириэм, ты обязательно попра­вишься! — Она надеялась, что ее слова приободрят жен­щину. — Все будет хорошо, не сомневайся!
Вот и вертолет. Ногучи открыла дверцу и, не пере­ставая говорить, помогла Мириэм влезть внутрь.
— Не беспокойся, мы выберемся из этой переделки. Я помогу тебе управлять этой штукой, ты только подскажи мне, что делать,— и мы полетим.
Казалось, последние слова оборвали истерику доктора. Ревна подняла заплаканное лицо и широко открытыми глазами уставилась на Ногучи.
Летал всегда Кесар. Я просто не умею.

Дачанду не хотелось тратить на Тичинда слишком много времени, хотя он полагал, что этот глупец заслужил медленную смерть. Но ему нужно скорее найти других яута, если они еще живы. Узнать, что происходит и почему он ранен. Предводителю очень не нравился ход нынешних событий.
Тичинд снова упал. Его заплетенные косы слиплись от «твея», обе челюсти были сломаны и расплющены на серой, умирающей коже.
Остатки боевого пыла давно покинули ученика. Он попытался уползти прочь. Вид жалкого, уползающего от своего Предводителя яута разъярил Дачанда. Этот «квей» предпочитает умереть животным, трусом, но никак не воином.
Дачанд больше не ждал. Он поднял с пола окровав­ленное копье Тичинда, взметнул над головой и нацелил на основание позвоночника ученика.
Лезвие с визгом устремилось вниз.
Зи-иинк!
Дачанд выдернул лезвие из тела, порождая фонтанчик крови, и плюнул на труп. Предводитель надел доспехи «квея» и взял его оружие. У него все еще слегка болела грудь, и он решил оставить повязку на месте, надеясь, что она поможет залечить рану. Чуть поколебавшись, он снял с тела Тичинда звукокопироватеяь: он может при­годиться ему позже.
Наконец, вооруженный и одержимый пламенным же­ланием установить справедливость закона, Дачанд высту­пил в темную ночь на поиски своих учеников. Возможно, Тичинд был один, но он сомневался в этом. Молодежь не привыкла охотиться в одиночку.
В том случае, если ученики находятся здесь, в лагере уманов, ничто не помешает ему проучить их за непо­слушание.

- Что? Ревна кивнула.
Он собирался научить меня...
     Ногучи на миг заставила себя не слушать докто­ра: «Ладно, она не умеет летать, значит, нам обеим крышка».
Девушка скользнула взглядом по бессчетному множеству кнопок и переключателей на приборной панели и нажала переключатель с надписью «ГЛАВНЫЙ». Мачико щелкнула рычажком.
Двигатель вертолета ожил. Она постучала по висевшей на шее рации.
— Говорит Ногучи, сообщаю из вертушки. — Она бро­сила взгляд на площадку.— Вертушка номер один. Как
слышите, контрольная вышка?
Шум помех, затем знакомый голос Уивер:
Мы слышим. Что происходит?
Мириэм Ревна и я находимся в гараже, но никто из нас не умеет управлять вертушкой. Нам не помешала
бы помощь.
Хорошо, мы вас поведем,— спокойно произнесла Уивер.— Нажмите переключатель «ГЛАВНЫЙ».
Уже нажала.
— Видите кнопку с надписью «КОМП»? Нажмите ее.
Ногучи заметила требуемую кнопку, нажала, и на панели вспыхнул маленький экран с программными во­просами. Обе женщины облегченно вздохнули.
Порядок, мы готовы.
Дэвид, иди сюда, — проговорила Уивер в сторону, затем добавила в микрофон: — Сейчас с вами поговорит
Спаннер, ладно?
Отлично. Какова у вас ситуация? — Ногучи кос­нулась ранки на руке и скривилась от боли. По крайней
мере кровотечение, кажется, прекратилось.
Мы готовы к вашему сигналу. Все надежно заблокировано, но вам не помешало бы взглянуть на суматоху
в юго-восточном секторе; похоже, там идет настоящая война:

Считайте, что сигнал подан. Подождите, пока мы оторвемся от земли, затем действуйте. Желаю удачи!
Будет сделано, начальник.
Рация замолчала. Ногучи с минуту ожидала возобнов­ления связи со Спаннером и разок постучала по пере­говорному устройству, мечтая поскорее убраться отсюда. Потом повернулась, чтобы взглянуть на Мириэм...
...и в этот миг перед вертушкой очутился кошмарный жук. Скрежеща зубами, с которых капала слизь, он про­сунул когтистую лапу прямо через лобовое стекло кабины.

Скотт и Том надолго затаились в загоне для ринта. Звуки стрельбы и воинственные крики снаружи не вдох­новляли на какие-либо активные действия. Там были чудовища, и, если дать им достаточно времени, они могут сожрать друг друга и убраться восвояси.
Скотт предполагал, что они находятся в юго-запад­ном секторе комплекса, в одном из двух пустых загонов. Там имелись еще шесть крытых загонов, наполненных ревущим ринтом, и рев скота сливался с воплями при­шельцев.
Гармония бедлама.
Мне сдается, что нам лучше было бы остаться на корабле,— прошептал Том.
Ага, точно. Сидим тут, как в паутине, в ожидании ужина. Их ужина.
Скотт чуточку приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, не пришел ли кто им на помбщь. Пока что они никого не видели. По крайней мере людей.
Странные гуманоидные существа воевали с отврати­тельными животными, захватившими корабль. Снаружи было слишком темно, чтобы как-либо оценить ситуа­цию, но очевидно одно: там дрались не на жизнь, а на смерть. Трудно сказать, кто и как уничтожал противника и с какой целью он это делал, — но битва была в разгаре.
Изнуренный Скотт чувствовал себя совсем погано. Ему уже казалось, что они прячутся здесь много дней, и смертельно хотелось принять душ, поужинать биф­штексом с пивом и лечь в мягкую постель. Нет, он не собирался выходить отсюда, чтобы осуществить эту меч­ту, она просто помогала ему отвлечься в неприятной си­туации. Напоминающей Армагеддон. Уж слишком она... нереальна.
Том тихонько простонал, опустился и присел на гряз­ный пол. Он был болен, кашлял, и его не первый час терзали судороги, но пилот не жаловался — за него красноречиво говорила мучительная гримаса. Скотт обеспокоенно посмотрел на друга, затем перевел взгляд на кровавое побоище.
Послышался пронзительный вопль и тут же смолк.
— Держись, Томми, — шепнул Скотт. — Мы все равно уцелеем.
Ну еще бы. Может, отрастим крылышки и полетим прямо домой, на Землю.

Ногучи выбросила ногу над контрольной панелью и сильно, как могла, толкнула. Жук чуть пошевелился, но этого было достаточно. Может быть.
Она четырежды быстро нажала на спуск. Голова твари взорвалась, окатив брызгами ядовитой крови лобовое стекло и контрольную панель. Грохот выстрелов едва не оглушил девушку, плексиматериал немедленно задымил­ся, и кабину заполнила едкая вонь.
Ногучи быстро огляделась. Кажется, немедленной уг­розы нет.
— Ты цела?
Ревна подняла дрожащую руку и кивнула.
Мачико глубоко вздохнула и пристегнулась в кресле.
— Пристегнись, Мириэм.
Она извлекла пустые гильзы, зарядила новый ком­плект и посмотрела на приборы управления.
Трогаем, Спаннер. С чего начнем?

Вертушка поднялась в воздух серией резких толчков, затем Ногучи развернула аппарат к южной оконечности комплекса. Не зная деталей плана Мачико, Мириэм все же была рада очутиться в воздухе.
Она осторожно ощупала раненую ногу и вздрогнула. Рана была серьезной. С каждой секундой слабость и головокружение усиливались: она потеряла много крови, наверное, слишком много,

Дачанд бежал через необычную систему построек уманов в направлении шума сражения. У него ныло все тело и были сломаны как минимум два ребра, но он на время забыл о боли.
Территория была усыпана обломками разрушенных строений. Дачанд перепрыгнул через туловище павше­го трутня, его жизнь все еще с шипением уходила в почву.
Где-то слева от Предводителя послышались выстрелы сжигателей и вопли. Он мысленно выругался и бросился на шум. Проклятые «с'уит-де»! Они охотились на уманов, хуже того — делали это без подобающего надзора. Нарушение правил само по себе достойно порицания, но применение плохой стратегии и тактики лишь усу­губляет ошибку!
Оба Окропленных помощника Предводителя навер­няка мертвы, иначе они не допустили бы этого. Жуки представляют собой достаточно серьезный вызов не­опытным ученикам-яута. Вооруженные уманы — про­тивник похуже.
Неожиданно из темноты с воплями выскочили не­сколько особей Жесткого Мяса. Дачанд выхватил свой сжигатель — сейчас ему некогда показывать чудеса доб­лести.
Особей было четыре. Они окружили его.  Первая тварь бросилась на него, лязгая зубами. Наружные челюсти широко распахнулись, обнажая зубы поменьше на внутренних жвалах.
Дачанд сжег особь, гулкий хлопок сжигателя превра­тил потроха трутня в кровавое месиво. Не оборачиваясь, Дачанд расправился со вторым и с третьим. Он застрелил второго и применил копье в позиции «хиджу», чтобы распороть брюхо третьему.
Оставшийся трутень заверещал, повернулся и побежал. Необычная реакция, но иногда они поступают так, если : матка неподалеку. Это не страх (он у них отсутствует), инстинкт предупреждения хозяйки гнезда.
Дачанд поспешил дальше. Может, ему удастся спасти хотя бы нескольких учеников. Если нет, то придется убить их. Так или иначе, шагнув на эту планету, они очутились по уши в дерьме, и теперь от них воняло.
Ужасно воняло.

Рот вместе с другими грузила пищу и упаковки с водой в АВ. Если им повезет, они вернутся на следующий день, но сейчас они забрали с собой почти все припасы. Большинство ранчеров уже готовы были отправиться в путь; последняя проверка — и можно трогать.
Уивер коротко обрисовала им план Ногучи; он казался ненадежным, но был и шанс на удачу. Против выступили лишь несколько человек, и громче всех возражал Акленд, но Уивер поставила его на место несколькими взвешен­ными фразами. Среди них Рот особенно понравился вариант «...или мы накидаем пинков твоей долбаной заднице».
Рот прикрывала отряд снаружи у восточного шлюза, пока Уивер распределяла оставшуюся часть группы на АВ или на корабельный погрузчик. Этот самый большой механизм — тележка, доставляющая строительные мате­риалы к защитной стене, — теперь принял на себя трид­цать семь человек. Туда же погрузили и большую часть радиопередающей аппаратуры — они продолжат транс­ляцию сигнала бедствия из пустыни.
Если только до нее доберутся.
Тихоня негромко заскулил, услышав плач одного из детей. Мальчик непрестанно жаловался на жару снаружи. Рот молчаливо согласилась с ним: эта жара напоминала ей грозовые бури в южном Техасе, где она выросла. Душный летний воздух все более раскалялся по мере снижения облаков, и маленькая Джеми с радостным нетерпением ожидала падения первых капель. В воздухе пахло необузданной природной стихией, всегда напоми­навшей девочке о ночном карнавале, хотя она и не знала, почему именно о нем. А потом обрушивался дождь, тяжелый и теплый...
— Мы готовы, — вывела ее из задумчивости Уивер.
Рот кивнула и свистнула Тихоне, чтобы тот сопро­вождал ее на прыгуне. Кэти присматривала за детьми в одном из АВ Гаррисона, она присоединится к любимой подруге позже.
Тихие раскаты грома неожиданно тряхнули землю, затем усилились. Рот оседлала прыгун и завела его, рев двигателя быстро затерялся в шуме все более ощутимых подземных колебаний. Черт побери, это совсем не похоже на гром. Рот ударила по акселератору и направилась на восток, ведя колонну АВ и погрузчиков.

Мириэм открыла глаза и выглянула из кабины, когда под ними что-то прогрохотало. Прямо под вертушкой кипела жизнь: вся территория комплекса кишела груз­ными телами исходящих ревом животных.
Ногучи выгнала ринг из загонов.

Глава 23.
Дачанд услышал грозный рокот и немедленно бро­сился к ближайшей постройке, на которую он мог подняться.
Когда-то, сразу после того как он был титулован «Предводителем», Дачанд повел на Охоту отряд яута и услышал точно такой же рокот: то был звук множества мечущихся в бессмысленном «гру'суи-бпе» животных. Тогда яута вскарабкались на низкий выступ скалы и смотрели, как стадо четвероногих «хозяев» пронеслось мимо. Останься охотники на земле, они бы погибли под копытами животных.
Заметив прикрепленную на высокой постройке лест­ницу, он побежал к ней. Прежде чем искать своих учеников, ему необходимо ускользнуть от обезумевше­го стада. Дачанд надеялся, что ученики поймут значение этого звука и подыщут себе площадку повыше или какое-то укрытие.
Поднимаясь по перекладинам лестницы, он раздра­женно ворчал. Если ученики уделяли его урокам внима­ние, у них были шансы уцелеть, но если они нерадивы, то вполне заслуживали смерти. Такова логика, и надежда на благополучный исход весьма слаба.
Судя по тому, как небрежно они постигали науку до сих пор...
Дачанд карабкался вверх, сопровождаемый усилива­ющимся и подавляющим все остальное своей мощью гулом.

Ногучи предприняла «шумовую атаку», стараясь дер­жать машину как можно ниже над загонами и на­деясь, что двери открылись по установленным ею шифрам.
Ринг находился под жарким солнцем весь день без еды и с минимальным запасом воды. Вероятно, шум вертушки прозвучал в загонах оглушительным эхом. Для паники достаточно одного испуганного животного, и сто­ило ему ринуться вперед, как остальные последуют за ним.
Животные распахнули уже открытые Мачико двери, и через несколько секунд весь ринт присоединился к огромному стаду, направляющемуся прямо в Колодцы Процветания. Любое мелкое существо, попавшееся ему на пути, было мгновенно растоптано и отброшено прочь с дороги.
Прожектор на вертушке осветил развернувшуюся вни­зу картину неярким светом. Ногучи ограничилась одним быстрым взглядом на охваченное паникой стадо, ей хва­тало хлопот с управлением машиной. Мириэм Ревна восторженно завопила:
— Они только что растоптали пару дюжин мелких тварей! — Голос женщины был еле слышен из-за топота копыт и рева испуганного ринга.
Ногучи сдержанно улыбнулась и потянула на себя штурвал управления. Ей хотелось проверить, ушел ли из поселка в пустыню отряд поселенцев...
Она направила машину на восток. Ей нужно всего лишь заметить в темноте огни фар АВ. Ногучи позволила себе на миг расслабиться. Она уже различала внизу крас­ные и белые огни машин. Ранчеры двигались в открытую пустыню.
План удался! Он действует!
Мачико снова развернула вертушку к «Лектору», что­бы сделать очередной заход на животных. Колонис­ты направлялись туда, где было относительно безопас­но, в то время как ринт втаптывал в землю все движу­щееся. Возможно, ей не придется пожертвовать чем-либо другим.
Конечно, им предстояло еще расправиться с тварями на корабле — и не исключено, что сумели выжить и несколько особей другого типа. Но очистить территорию от большинства им все-таки удалось...
Когда машина приближалась к передающей выш­ке, Мириэм выпрямилась в кресле и на что-то ука­зала Мачико. Девушка краем глаза взглянула на указы­ваемый Ревной объект — то был один из воинов. Чу­довище поднялось по лестнице почти на верхушку, но три-четыре огромных черных жука ползли вверх за ним следом.

Мириэм заметила, как воин со сломанным бивнем приближался к верхушке башни. На нем все еще белела жесткая повязка, которую она наложила на его повреж­денные ребра.
Мачико, смотри!
Что?! — Топот ринга оглушал ее,
— Это мой пациент! — прокричала, Мириэм.— Мы должны спасти его!
Мачико резко обернулась.
— Черта с два! Из-за этих тварей мы и попали в эту передрягу! — Она снова уставилась на приборы.
Мириэм разочарованно покусывала губы. Ну как ей заставить Ногучи понять? Сейчас это казалось ей самым важным на свете, хотя она не могла бы объяснить причин своего порыва.
— Он спас мне жизнь, Мачико!
Ногучи покрепче стиснула губы, показывая свое не­желание говорить на эту тему.
— Ну пожалуйста! — настаивала Мириэм.— Мачи­ко, он рискнул своей жизнью, чтобы спасти мою! —
Доктор посмотрела на своего пациента, приближающе­гося к вершине башни. Темные сегментные твари уже
догоняли его.
— Прошу тебя!
Ногучи, не произнеся ни слова, направила машину на вышку.

Наверное, я сошла с ума, то есть окончательно спя­тила...
Ногучи неожиданно для себя свернула к вышке. Ну что за чертовщина лезет ей в голову? Доктор Ревна — милая леди, и Мачико никогда не отказалась бы услужить ей, но сейчас...
Она смотрела, как Сломанный Бивень пнул одного из преследователей и пронзил копьем ближайшего; жук пронзительно заверещал и упал. Воин не сдавался до конца, она могла отдать ему в этом должное.
Но ведь она так плохо летает! Даже опытный пи­лот опасался бы зависнуть рядом с вышкой. И как спасти пришельца, о котором они почти ничего не знали?
Кроме тога, что он спас жизнь Мириэм.
Да, но прпытка спасти его, рискнув своими жизнями, нарушит все ее принципы. И у нее всего лишь секунда на размышление.
Внизу все еще бежало стадо ринта.

Дачанд пнул одного из трутней, затем применил копье, чтобы распороть брюхо другому. Жук упал, дергая лапами, но остались еще двое.
Воин услыхал шум летательного аппарата, заглушив­ший топот стада «хозяев», но не обратил на него вни­мания. У него и без того хватало забот. На земле жуки не представляли для него особых проблем. Но драться, повиснув на одной руке и едва ли не в акробатической стойке...
Металл, который он сжимал в руке, тонко прозвенел; почувствовал, как структура вещества смещается под обоюдным весом собственного тела и трутней.
Снова скрежет слабого вещества — и перекладина  начала отделяться от каркаса. Если ему в голову срочно не придет спасительная мысль, он вскоре окажется на  земле. И тогда придется драться с Жестким Мясом на тропе паникующего стада «хозяев».
Черный Воин будет рад обществу Дачанда. Ведь Черный Воин в любом случае выигрывал все сражения.

Ногучи снизила вертушку над опасно пошатывающейся вышкой. Антенна вот-вот рухнет под тяжестью чудовищ.  «Проклятье...»
Мириэм пошарила на контрольной панели и ткнула одну из кнопок. Потом заговорила, вернее, оглушительно проревела:
— Хватайся за стойку! Мы спасем тебя!
Ногучи вздрогнула: Ревна включила громкоговоритель.
Мачико еще немного снизилась. Это было трудно, но все же легче, чем она рассчитывала. С другой стороны, на контрольной панели, уже загорелся ряд красных огоньков. Девушка была слишком сосредоточена на маневрах с вертушкой, чтобы раздумывать над их значением...
Хватайся! — снова приказала чудовищу доктор.
Я не могу удерживать машину вечно, Мириэм! — изо всех сил прокричала ей Ногучи. — Кажется, он нас
не понимает...
Вертушка слегка нырнула, но тут же выпрямилась. Он все-таки уцепился за стойку, и Ногучи не сдержала изумленного возгласа. План сработал! Сломанный Бивень прыгнул на вертушку.
Но на кой хрен он им здесь нужен?
В эту минуту произошло несколько событий. На них бросилась темная тень. Едва Ногучи разглядела в ней одного из жуков, как тот очутился на одном из компрес­соров, с той же стороны, где находился Сломанный Бивень. Жук пронзительно заверещал, царапая когтями крышу и стараясь удержаться.
Вертушка опасно накренилась, и Мачико инстинктив­но дернула штурвал на себя...
Но тут вдруг с громким скрежетом рвущегося металла повалилась передающая вышка, и все пошло хуже некуда, потому что...
...вслед за вышкой упал и вертолет.

Глава 24.

Оба пилота крепко спали, когда началось паническое бегство ринга.
Скотт не думал, что сумеет заснуть, но он был изму­чен, подавлен и, вероятно, подхватил от Тома его забо­левание. Снаружи все еще продолжалось сражение, но загон, в котором они укрылись, казался безопасным. Звуки боя стали для них чем-то вроде фона и вскоре постепенно начали удаляться.
Скотту снилось, что он и Том объясняли случившееся недоверчивой комиссии от компании дома на Земле. Они сидели за огромным деревянным столом в тускло осве­щенном конференц-зале. Вначале говорил Том, и комис­сия казалась заинтересованной. Хотя Том говорил не то и не так, как надо, а Скотт лишь открывал рот, но не мог выдавить ни слова.
Вскоре люди начали стучать по столу ладонями, а некий высоченный мужчина в черной рубашке то и де­ло кричал: «Лжец! Лжец!» И звуки хлестких шлепков по дереву становились все громче, настойчивее и оглу­шительнее.
Скотт проснулся в тот миг, когда развалился стол.
Том, чертыхнувшись, вскочил на ноги и, шатаясь, побрел к двери. Даже в темном загоне Скотт заметил, что Том выглядел неважно: он казался бледным и явно нервничал.
Скотт поднял ноющее тело с пола и присоединился к приятелю. К этому времени шум снаружи заглушил все остальное. Он посмотрел через дверную щель и почув­ствовал, как у него отвалилась челюсть.
Ринг не бежал мимо загона, по крайней мере со стороны фасада. Но они видели взбитую животными пыль справа, метрах в шести-семи от загона. Вся постройка тряслась от топота плотного потока животных, направлявшихся на север. Том что-то пробормотал, но Скотт не расслышал. Тогда приятель покачал головой и
протянул руку, указывая.
Вначале Скотт не понял, куда ему смотреть. Том жазывал на передающую вышку через два здания от них. Наконец Том махнул рукой вверх, затем снова указал вышку.
Скотт взглянул на верхушку антенны, и его сердце дрогнуло. Там неуверенно завис вертолет. Кажется, он пытался провести спасательную операцию; на вышке тем-фигура, преследуемая...
Скотт присмотрелся повнимательнее. То были при­шельцы с «Лектора».
Они увидели, как фигура на вышке — похожая с виду на великана — потянулась к шасси вертушки. Скотт широко ухмыльнулся, когда этот тип головокружитель­ным прыжком достиг безопасности, и посмотрел на Тома. Тот беззвучно рассмеялся и хлопнул Скотта по спине.
Неожиданно восторг на лице Тома сменился ужасом.
Скотт снова посмотрел на вертушку и успел заметить, как та, кружась, пошла вниз, прямо на них. Кажется, случилось нечто страшное: одна из тварей прыгнула на крышу вертушки, и пилот запаниковал. Они увидели, как аппарат потерял контроль и с треском врезался в землю в нескольких дюжинах метров слева от загона.
Взрыв был достаточно силен, чтобы перекрыть шум бегущего стада; впрочем, топот ринга уже стихал, по­скольку большинство животных уже исчезло.
Не сговариваясь, пилоты открыли дверь и побежали к месту катастрофы, где в воздухе висела вонь горящего топлива и спекшейся пыли.
Горячая ночь стала еще более невыносимой.

Ногучи открыла глаза, когда гром в ее ушах сменился шипением и жаром большого костра. Над головой де­вушки ярко сияла звездами ночь Руши. Наверное, она перегрелась на солнце и что-то случилось, потому что она не могла двигаться...
— Мириэм? — окликнула она еле слышно.
В ответ над нею появилось знакомое бородатое лицо. «Коновер».
— Я так и думал, что это были вы! — Пилоту при­шлось кричать, чтобы Мачико могла услышать его.—
Вам повезло, что остались в живых, леди!
Ногучи вспомнила все сразу, когда Коновер расстег­нул на ней пояс и на руках вынес ее из горящих обломков.
Сломанный Бивень, несущийся ринт, направляющиеся в пустыню люди и Мириэм...
— Кто, черт побери, научил вас летать? — позади Коновера стоял другой парень, Стрэндберг. Он казался
больным.
— Пока еще никто, — ответила Ногучи. Она казалась себе слабой и ненавидела себя за эту слабость. Кругом
виднелись тлеющие обломки вертушки, поодаль горел основной корпус машины. Языки пламени плясали и
потрескивали.
Мачико тяжело навалилась на пилота, и они, споты|каясь, побрели прочь от разбитой кабины.
— А где Мириэм? — спросила она. Ведь Ревна была ррядом, когда она очнулась. Ей очень тяжело было оглянуться, голова то и дело клонилась вниз на обесси­левшей шее.
Стрэндберг шагнул вперед и подхватил ее под сво­бодную руку.
— Послушайте, нам необходимо убраться отсюда! Эти жуки скоро вернутся!
Вблизи она снова убедилась, что этот парень болен. Он выглядел так, как она себя чувствовала: дрожащим, бледным и вообще еле живым.
Остатки стада исчезли в ночи, и теперь, не считая стихающего гула, слышался лишь слабый треск огня и где-то неподалеку пронзительная трель кошмарной твари.
— Мириэм, — снова позвала она. — Сломанный Бивень, она должна была спасти его...
Пилоты, не обращая внимания на ее слова, потянули девушку к одному из загонов, но Ногучи оттолкнула их повернулась к останкам вертолета.
— Доктор Ревна, та женщина, что была в вертушке мной! Я не пойду без нее!
Голос Коновера казался сконфуженным и раздраженным одновременно:
Я никого не видел, — начал было он и вдруг смолк.
О Господи...
Ногучи взглянула на пилотов и поразилась выражению завороженного страха на их лицах. Она резко обернулась и почувствовала, как у нее захолонуло сердце.
Там, среди языков пламени, был Сломанный Бивень
Он нес на руках Мириэм Ревну.

Дачанд сильно ударился о землю, но перенес удар хорошо. К счастью, у него было время спрыгнуть, прежде чем разбился летун уманов.
Воин поднялся и содрогнулся от давящей боли в груди: по-видимому, он сломал то, что начало заживать. Но панический бег «хозяев» прекратился, да и трутней поблизости не видно. Дачанд огляделся и начал медленно обходить горящие обломки аппарата. Уманы пытались спасти его, в этом не было сомнения. И скорее всего погибли.
Он заметил распростертую в стороне от обломков фигуру и осторожно приблизился к ней. Она не поше­велилась.
Маленькая фигурка лежала на животе, но он по­нял, что с нею случилось, раньше, чем перевернул ее лицом вверх. То был уман, ухаживавший за ним преж­де, а потом отпустивший его на волю. Тот же уман пытался спасти его от трутней, но потерял при этом свою жизнь. Он несомненно был в состоянии «тей-де»: густой «твей» лениво вытекал из глубоких ран на ли­це и шее, а положение тела говорило о сломанном по­звоночнике.
Дачанд наклонился, сгреб на руки крошечное тело и на миг задумался о следующем шаге. Животных больше нет, но он слышит где-то неподалеку речь уманов; ка­жется, они где-то позади горящего корпуса летуна, всего в нескольких шагах от него.
Другие уманы наверняка ищут пропавшего, и они захотят поухаживать за этим храбрецом надлежащим об­разом, прежде чем наступит «у сл-кве», последний отдых.
Раненый не был воином, но обладал поразительным сочувствием, которое Дачанд замечал ранее только в маленьких детях.
Он отнес умана к его сородичам. Их было трое. В одном из них он узнал уже знакомого ему вооруженного умана. Остальные двое были покрупнее, но не вооруже­ны. Они так и застыли на месте, пока он к ним при­ближался. Сейчас у маленького умана не было при себе оружия, он бросился к воину, и Дачанд распознал его нетерпение. Он видел, что уман не собирался напасть. Маленький воин потянулся к телу и с сожалением погладил лицо павшего. Потом он несколько раз повторил какие-то слова, не переставая поглаживать лицо сороди­ча. Дачанд вдруг вспомнил о копирователе у себя на предплечье и быстро нажал кнопку.
Из устройства послышался лепет речи уманов. Маленький воин поднял на него изумленные глаза и жестом попросил опустить тело наземь.
Дачанд выполнил просьбу мягко, потому что уман оказал ему уважение. Он как минимум сделал бы то же самое в случае смерти этого умана.

Ногучи с удивлением услышала собственный голос, просивший Ревну впустить ее и донесшийся, как ей показалось, из-под маски воина. Она указала на землю, затем на тело Мириэм. Сломанный Бивень осторожно опустил тело доктора и отступил назад.
Ногучи опустилась на колени перед Мириэм, пони-тиая, что делать что-либо уже поздно.
Что ж, Мачико. Просто опять умер человек, о котором ты заботилась и который полагался на тебя. Ничего из ряда вон выходящего.
Только погибла Мириэм по твоей вине. Она позволила себе лишь мгновение искренней пе­чали. Голова девушки склонилась на руки, она не сдержала тихого стона отчаяния и горя. Боль была остра и жестока, чувство вины — всеобъемлющим и жгучим. Но у нее не было времени на долгие переживания.
Ногучи медленно поднялась и глубоко вздохнула. Пи­лоты молчали — то ли из уважения к ее горю, то ли испытывая смущение. Она повернулась к воину, тоже смотревшему на изломанное тело Ревны, его странная маска мигала причудливой игрой теней.
— Пора положить этому конец,— спокойно произ­несла она.
Сломанный Бивень шагнул вперед и положил ей на плечо когтистую руку.
Ногучи постаралась ответить ему тем же жестом, хотя ей трудно было дотянуться до плеча чудовища.
Кажется, она приобрела себе союзника, хотя бы и временного.

Глава 25.

Скотт и Том шли следом за Ногучи по пустынному переулку темного поселка. Скотт терялся в догадках о том, куда они направлялись, но Ногучи двигалась уве­ренно.
Иногда он оглядывался через плечо, опасаясь замы­кающего маленький отряд инопланетянина. Они остави­ли погибшую женщину там, где с ней попрощалась Ма-чико, облили ее труп топливом и подожгли.
Выслушав от Ногучи доклад о случившемся за пос­ледние двадцать восемь часов, Скотт дал волю своему любопытству:
— Так вы говорите, что они, — он красноречиво кач­нул головой назад, в сторону гиганта, — выпустили этих
жуков на населенной планете, чтобы смогли потом охо­титься на них? — Он старался говорить тише.
Ногучи кивнула:
— Это   всего  лишь  теория,   но   она   подтверждается.  Вдобавок эти пришельцы, по-моему, не знали,
что на Руше есть люди. И, судя по поступкам этого воина, они не должны были стрелять в нас. Ведь мы находимся здесь не слишком долго, и все указывает на то, что эти пришельцы побывали на этой планете раньше.
Пожалуй, — добавила она иронично, — мы наверняка запомнили бы в противном случае их последнее посещение.
Позади них споткнулся и упал Том. Скотт остановился и успел повернуться, но великан шагнул вперед и поставил пилота на ноги с такой легкостью, будто тот чего не весил.
Том благодарно кивнул чудовищу, помахал рукой и юдошел к Скотту и девушке.
— И еще,— продолжала Мачикб, — наше присутствие, по-видимому, чем-то нарушило их планы.
Скотт поднял брови:
— Нарушило их планы? Ну и отлично. Теперь я знаю, вся эта поганая заваруха была случайностью, и мне
уже гораздо лучше.
— По крайней мере он на нашей стороне, — пожала плечами Ногучи.
— До тех пор, пока не проголодается, — пробормотал сквозь зубы Скотт.
В конце переулка Ногучи остановилась и подождала, пока их нагонит гигант. Она постоянно держала револьвер наготове, дулом вверх.
— Ладно. Стадо выбежало отсюда, из-за угла;  мы пройдем теперь его дорогой и посмотрим, не остался ли
живых кто-то из тварей.
Прекрасно.
Скотт оглянулся в поисках какого-либо оружия, но, кроме небольших камней, вокруг ничего не было. Друзьям придется держаться поближе к этой японке.
Великан взвесил в руке большое копье; казалось, он только и ждал сигнала Ногучи.
— Идем!
Инопланетянин и Ногучи, держа оружие наготове, крадучись вышли на открытую площадку.
Сердце Скотта отчаянно заколотилось, он посмотрел на Тома, но тот лишь пожал плечами. Оба двинулись следом за вооруженным «авангардом». Похоже, у них не было особенного выбора, верно?
— Ни хрена себе,— пробормотал Том.
Скотт на секунду-другую забыл о своих опасе­ниях.
Открытая площадка была усеяна дюжинами тел ринта, жуков и гигантов-инопланетян. Большие участки почвы казались выжженными и обнажали обугленные черные пятна, как будто кровь трупов была токсична. Ринг был изрублен, взорван изнутри, у некоторых особей перере­заны глотки. Большинство черных жуков раздавлены, то же произошло и с гигантами.
Источником света здесь служила единственная непро­стреленная и неразбитая уличная лампа. Результатом бы­ла зловещая мешанина из полутьмы и смертоносных теней. Отвратительно.
— Когда кого-то убиваешь, делай это старательно, — заметил Скотт.
Ногучи не слушала. Ее взор блуждал по сторонам, револьвер по-прежнему смотрел дулом вверх. Гигант сто­ял в боевой стойке, чуть склонив голову набок. Вскоре оба медленно двинулись вперед.
Пилоты держались почти вплотную за ними.
Вся группа осторожно прошла по опустошенной улоч­ке, перешагивая через обезображенные, втоптанные в потрескавшуюся землю тела. Очевидно, именно здесь окончилось сражение.
Через минуту-другую напряженного молчания Том громко прошептал на ходу Скотту:
— Как по-твоему, ринт затоптал их всех?
Скотт открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг передумал. Ему показалось, что позади послышался странный, похожий на щебет птицы звук.
За одной из складских построек что-то пошевели­лось. Во рту у Скотта пересохло. Он уже слышал этот  звук прежде...
Бежим,— произнес он непослушными губами.— Бежим.

Дачанд услышал за спиной Жесткое Мясо и резко повернулся. Он понесся мимо обоих чужаков-уманов  навстречу угрозе с копьем наперевес. Предводитель смутно ощущал за собой присутствие маленького воина. На ходу тот крикнул что-то чужакам. С десяток или более жуков, обтекая постройку, выбежали друг за другом навстречу маленькому отряду. Дачанд прыгнул вперед, готовясь «приветствовать» гостей.
Двое жуков добежали первыми, готовясь взять его в клещи. Дачанд крутанулся волчком и разрубил обоих посреди брюха одним ударом. Он не проследил, как они упали: в этом не было необходимости — оба были мертвы, и ему ни к чему терять мгновения.
Он выбросил вперед свой «ки'кти-па» и перерезал глотку очередному ближайшему трутню справа от себя. Смертельный вопль трутня захлебнулся собственным «твеем» твари.
Через долю секунды Предводитель пронзил наконечником копья жвала четвертому, повернул острое лезвие и пробил дыру в макушке его черепа. Металл  оружия выдерживал ядовитые свойства «твея» Жесткого Мяса, но воину некогда было медлить и наслаждаться добычей — когда дерешься с несметной ордой, то убиваешь врагов по одному, но ты должен делать это очень быстро...
Он сильно отдернул древко назад и сшиб наземь прячущегося за спиной трутня, затем повернулся и распорол ему брюхо. «А ну перевари мое лезвие, шут гороховый!» «Ки'кти-па» снова мелькнул в воздухе и вонзился в грудь очередному трутню. Жесткое Мясо взвыл, рухнул, но не умер, хотя и не поднялся снова. Кислота фонтанчиком хлестала в темной ночи, образовывая ды­мящуюся лужицу.
Дачанд прыгнул вперед, ткнул копьем в глотку трут­ня и крутанулся, готовясь встретить следующего. Он сеял вокруг себя смерть в безумной пляске с Жестким Мясом.

Ногучи услышала за спиной щебет птицы и поверну­лась; Сломанный Бивень оказался быстрее — он про­мчался мимо пилотов к главному складу. Воин горел боевым задором и, казалось, совершенно не боялся тем­ных монстров.
— Обогните вышку и бегите к восточному шлюзу!
Ей оставалось лишь надеяться, что пилоты расслы­шали ее приказ. Мачико бросилась вслед за воином.
Несколько жуков выскочили из-за складской по­стройки и кинулись к Сломанному Бивню. Он остано­вился и без колебаний принял бой. Их было слишком много — десяток, дюжина. Девушка прицелилась в од­ного из жуков...
...но он умер прежде, чем она выстрелила. Она при­целилась снова... и снова, потому что цель уже упала.
Мачико отступила, пораженная быстрыми движения­ми воина-гиганта.
Здесь дрался отнюдь не новичок: каждый его шаг был выверен, каждый удар точен во времени и безупречен. Всего за несколько секунд большинство жуков уже по­гибли или корчились в агонии. Ногучи вполне могла распознать работу Мастера, ей ясно было, что опыт воина нажит в схватках с опаснейшим врагом.
Сломанный Бивень крутился волчком, колол копьем, приседал и уверенно наносил режущие удары. Ни одного неточного шага, ни малейших колебаний. Да, он не был «тигром» из доджона, обернутым в стеганую куртку и дерущимся ради очков.
Очевидно, там, откуда он родом, боевые искусства практикуют на более сложном и опасном уровне, чем ей когда-либо доводилось видеть. Действия воина напоминали странный танец...
Но у нас не так уж много времени. Она опять выбрала цель, выстрелила несколько раз, лова прицелилась и выстрелила. Последняя пара жуков воплями зашаталась. Сломанный Бивень помедлил, возможно, смущенный ее выстрелами, затем прикончил эих, распоров трутням брюхо.
— Извини.—   Ногучи   выбросила   использованные  гильзы и ладонью загнала в револьвер новый комплект. —
Но нам пора идти.
Сломанный Бивень пристально взглянул на нее, затем поднял руку — в знак согласия или боевой солидарности, ответила ему тем же жестом и пошла к восточному шлюзу.
Воин с легкостью догнал девушку, замедлил шаг, они вместе обогнули фасад здания командного пункта по дороге к шлюзу.  Гигант хрипло бормотал себе под нос странные слова, но они не казались угрожающими.
Шлюз перед ними был открыт. Внутри, у контрольной панели, стоял бледный Коновер. Ногучи снова услышала неподалеку за спиной знакомый стрекот тварей.
— Быстрее! — крикнул Коновер.
Ногучи и Сломанный Бивень вместе вбежали внутрь,  и за ними захлопнулась вертикальная дверь.
Через секунду послышались громовые удары. Кошмарные твари свирепо бросались на металлическую дверь люка, но она не поддавалась.
Ногучи обессиленно прислонилась к стене и закрыла глаза. Они были в безопасности, по крайней мере в эту минуту.
В безопасности — и в дерьме. Они так и не сумели разделаться со всеми тварями.
Ее план не сработал.

Глава 28.

Ногучи отреагировала машинально.
Опустив оружие на уровень груди, она палила в живот воину, пока револьвер не опустел. Чудовище упало навзничь. Его странное оружие, выбросив ослепительное пламя, с гулким хлопком разрядилось в воздух. Копье выпало из другой руки, загремев о дверной порог. Он даже не успел вскрикнуть.
Сломанный Бивень прыгнул на порог долей секунды позже, но все уже было кончено.
Горло умирающего чудовища вспенилось молочно-зе-леноватой, почти светящейся жидкостью, со слабым гор­танным хрипом вырвалось дыхание.
Кровь.
Сломанный Бивень взмахнул своим копьем и опустил на череп воина его тяжелый конец. Череп треснул с глухим, вязким звуком.
Поза Сломанного Бивня выражала гнев и печаль; он стоял, напрягая огромные плечи и склонив голову. Она убила одного из его людей. Не рассердится ли он на нее?
Ногучи осмотрела прилегающую к зданию территорию и, не обнаружив ничего опасного, снова перевела взгляд на воина. Конечно, его качества намного превосходили качества только что убитого ею чудовища.
Внезапно девушку озарило:
Это объясняет разницу в боевой доблести, разницу ус­ловных рефлексов...
Сломанный Бивень скорее всего командир.

Дачанд был очень недоволен собой: вначале его за­интриговала самка уманов, потом он слишком сосредо­точился на двери и не уловил запаха яута.
Это был Ок'джи, один из его менее опытных учеников. Атака павшего яута казалась глупой, как и все действия
воинов с момента прибытия на планету. «Посмотри, прежде чем выстрелить» — гласило одно из главных пра­вил. Если не уверен в «мишени», сжигатель остается хо­лодным, копье не взлетает. Случайное убийство брата-воина считалось верхом неприличия.
Но испускающий дух недоумок Ок'джи наверняка убил бы их обоих, не выстрели Да'дтоу-ди первой. Это несомненно, но его смущала неопытность собственных учеников.
Дачанд кратко и уважительно похвалил Да'дтоу-ди и разнес голову Ок'джи. К сожалению, толстый череп не­достойного яута не годился отныне в трофеи ни одному охотнику, но он заслужил это унижение. Жаль, что он, Предводитель, не раскроил тогда череп Тичинду. Ну да ладно. Вряд ли кто-либо на этой планете найдет труп ученика, не считая стервятников.
Дачанд глубоко вздохнул и слегка нахмурился. Мус­кусный запах яута, х'дуи'се, был слабым, его перебива­ла вонь засохших фекалий и крови. По меньшей мере это объясняло неспособность воина обнаружить ученика раньше...
Он раздраженно подхватил с земли сжигатель. Пред­водителю не подобало искать оправдания, на Охоте они не имели значения — ты либо умираешь, либо нет.
Что ж, зато он получил достойное оружие. Дачанд с ворчанием осмотрел сжигатель. Осталось четыре выстре­ла, не слишком много, но лучше, чем его единственное копье. Сжигатель Тичинда оказался пустым.
Он бросил взгляд на Да'дтоу-ди — та, в свою очередь, задумчиво изучала воина. Дачанд не мог различить на лице умана презрение, но она, очевидно, его испытывала.
Перезарядив свое оружие, Да'дтоу-ди указала ему в сторону гнезда. Дачанд кивнул и шагнул вперед, забра­сывая ремень сжигателя за плечо. Она была права: сейчас не время для запоздалых сожалений. Он сможет сосре­доточиться на своих промахах позже.
Может быть.

Ногучи указала на корабль, от которого их отделяло несколько построек и 50 — 60 метров.
Сломанный Бивень снова занял место в авангарде. Они медленно продвигались вперед, и Ногучи внима­тельно следила за крышей загона. Вскоре воины мино­вали южный конец загона, где находились перед первой атакой.
Гигант-инопланетянин вышел на открытую площад­ку между двумя загонами. Ногучи, двигаясь спиной впе­ред, прикрывала воина. Он вдруг предупреждающе за­шипел, и Ногучи быстро повернулась, держа револьвер наготове.
Сломанный Бивень присел, снова зашипел и широко развел в стороны руки, наконечник его копья смотрел в небо.
Из полутемного переулка выскочила пара жуков и бросилась на воина, следом выбежал и присоединился к шик третий. Затем четвертый. И пятый.

Дачанд быстро сосчитал их и застыл на месте. Толь­ко пять.
Когда на него напали первые двое, он быстро шагнул в сторону и выбросил увенчанное лезвием древко. Лезвие угодило ближайшему в глотку, тварь завопила и как подкошенная рухнула на землю. Голова второго трутня почти протаранила прочное лезвие, и ее макушка оказа­лась аккуратно отделенной от тела. Фонтаном хлынула кислотная кровь.
Позади ударили резкие и громкие выстрелы сжигателя Да'дтоу-ди. Двое бегущих трутней упали. Итог: четверо из пяти.
Дачанд снова вступил в схватку, чтобы добить пятого.
Казалось, тот не замечал своих павших братьев. Тварь с визгом мчалась прямо на него.
Когда она подбежала почти вплотную, Дачанд прыгнул в сторону, готовясь ударить копьем...
но трутень неожиданно прыгнул вслед за движением воина. И нанес ему мощный удар с налету.

Ногучи прицелилась, стараясь не задеть Сломанного Бивня, и выстрелила. Первые две пули прошли мимо, но третья попала в одного из черных жуков в дюжине метров от них.
Мачико навела оружие и выстрелила снова, на этот раз точно попав в цель. Вторая тварь упала, и ее ядовитая кровь зашипела, въедаясь в ближайшую стену. Девушка хотела было уложить последнего, но Сломанный Бивень находился на линии огня. Ногучи быстро обернулась, остерегаясь нападения с тыла.
Ей показалось, что из «Лектора» или откуда-то непо­далеку донесся шум сотни кошмарных тварей. Они во­пили, скрежетали и топтали землю, но ни один жук не показался снаружи.
Ногучи опять крутанулась на месте и успела заметить, как пятый жук мощным ударом сшиб наземь Сломанного Бивня.

Ребра Дачанда затрещали под натиском трутня. Он выронил свое копье... Вопящий жук наклонил голову, открыл пасть, обнажая внутренние жвала...
И воин вбил в эту пасть свой кулак.
Пришелец, задыхаясь, сомкнул зубы. Дачанд почув­ствовал, как кинжальные зубы прокусили ему предплечье, но продолжал глубже и глубже вонзать когти в мягкую плоть глотки жука.
Трутень отдернул лапы от горла Дачанда и схватился за собственную глотку. Предводитель резко ударил жука другим кулаком по шее.
Трутень повалился набой.
Дачанд позволил твари увлечь себя наземь и упал прямо на жука. Потом нащупал сжигатель (несмотря на жгучую боль в боку) и ткнул тупым концом в глотку трутня.
Жук отпустил его руку и умер.
Сломанный Бивень, пошатываясь, поднялся, встал и поднял свое копье.
Повернувшись, он неторопливо подбежал к Мачико. Рука воина была усеяна зелеными пятнами в тех местах, где ее прокусила тварь.
Если он и чувствовал боль, то Ногучи этого не заме­тила. Она прикрывала его, пока он не приблизился и не  повернул затем к кораблю, не ожидая ее указаний. По-видимому, он уже понял предстоящую задачу.
Они направлялись к тому, что большинство тварей считало своим родным домом.
Дачанд не обращал внимания на бьющую толчками боль, пока они бежали к гнезду. Теперь трутни окружат свою матку, чтобы защитить ее. Воины миновали вторую и третью постройки, не подвергшись новым нападениям.
Да'дтоу-ди чуть помедлила, перезаряжая свой сжигатель, и Дачанд бросил на нее задумчивый взор.
Она была добычей, поохотиться на которую он меч­тал больше всего в жизни. Уманы были маленькой, но сильной расой, очевидно, более разумной, чем предпо­лагали яуга, и не уступали в храбрости любому воину-охотнику.
Разумеется, Да'дтоу-ди могла быть исключением; она явно лучше тренирована, чем прочие уманы, с которыми ему довелось вступить в контакт. Взять, к примеру, другую, погибшую самку — она была невежественна в Охоте и слепа к опасности, которую он мог собой представлять.
Предводитель рад был бы насладиться охотой на уманов. Но сейчас он гордился тем, что охотится рядом с Да'дгоу-ди. Эту легенду можно будет рассказывать гря­дущим поколениям...
Уман заметил его пристальный взгляд и высоко под­нял кулак. Одновременно самка опять обнажила зубы — по-видимому, признак агрессивного настроения.
Дачанд все еще был в маске, но он тоже взметнул руку и громко (насколько осмелился) пророкотал клич «Поцелуя Смерти».
Убей или умри. Он был готов.

Они с крайней осторожностью подкрались к защитной стене. Двойное солнце Руши нещадно палило безжиз­ненную площадку. Казалось, лишь несколько часов назад Ногучи восхищалась красотой городка. Но не теперь. Особенно после того, как утренняя жара принесла тош­нотворный запах разложения. Должно быть, под беспо­щадными лучами солнц поджаривалось множество тел скота, людей, пришельцев и воинов.
Снаружи казалось, что «Лектор» пуст. На земле перед кораблем лежал единственный ринг с вывалившимися из распоротого брюха внутренностями. Наверное, он ото­шел, умирая, прочь с дороги обезумевшего стада...
Ногучи предполагала, что гнездо жуков находилось на корабле и сейчас твари скорее всего теснятся в грузовом отсеке, готовясь напасть. Их действия напоминали ей пчелиную колонию, где трутни в улье жили только затем, чтобы кормить и защищать свою матку.
Мачико вздрогнула при этой мысли: ей ужасно не хотелось встретиться с существом, которое эти уроды называли «матерью».
Они медленно двигались через площадку, сокращая расстояние до корабля, и сердце Ногучи с каждым шагом билось сильнее. Она подавила желание вернуться в пус­той загон и чуть дольше поизучать план-набросок Коновера.
Скажем, еще лет пять — десять.
Сломанный Бивень шел осторожно, но не чересчур; Ногучи решила, что он знал о чем-то не известном ей.
Впрочем, они уже почти на месте.
Воины приблизились к главному погрузочному входу, ее беспокойство о том, что дверь могла оказаться закрытой, исчезло. Стальная дверь была полуоткрыта, это было в ту минуту, когда в нее вошли Мачико и Мэйсон...
Очередная приятная мыслишка. Они достигли нижнего края пандуса, и Ногучи подняла глаза на черную внутренность дока: металлическая дверь была поднята горизонтально, точно на высоту, позволяющую вползать и выползать жукам.
Эти твари  не  казались слишком  сообразительны, но ведь Коновер говорил об одной, превосходящей всех размерами; она спала, когда пилоты были пленниками. Матка?
Девушка постояла бы здесь еще чуть-чуть, но Сломаный Бивень заворчал на нее. Ногучи сочла это признаком его нетерпения. Она робко шагнула на пандус. Из черного чрева отсека послышалось тихое шипение. Ногучи сделала второй шаг, готовясь выстрелить в любое движущееся существо. Сломанный Бивень держался рядом, его оружие тоже было готово к бою. Копье он повесил за спину.
Темный отсек зашевелился, переместились тени. Она услышала звуки движения пришельцев, потом все стихло. Воин прошел вперед, и Мачико пропустила его. Они уже поднялись до середины пандуса, когда девушка вдруг заметила в темноте суетливое шевеление, дважды выстрелила в док. Револьверные выстрелы оглушительно прогрохотали в неподвижном воздухе, и то, что двигалось в отсеке, замерло.
Сломанный Бивень что-то гортанно пробормотал и енно поднялся на верхнюю площадку пандуса. Повернувшись, он жестом позвал ее за собой.
Ногучи присоединилась к воину и заглянула внутрь. Ничего — по крайней мере из того, что можно увидеть или услышать. Казалось, док пуст. Но кругом виднелись россыпи помета пришельцев. Странный металлический запах. А вот большие куски мяса то ли убитого ринта, то ли человеческие.
Она бочком прошла внутрь, ощущая в теле толчки адреналина. На темном полу неподвижно застыло не­сколько паукообразных тварей из тех, что пытались классифицировать супруги Ревна. Стены были увешаны темными силуэтами. Она всмотрелась в них и содрог­нулась: экипаж «Лектора», по меньшей мере его часть, с разорванной грудью, опутанные паутиной, подобно мухам в гнезде дьявольского паука. Некоторые из этих людей умерли нелегко, судя по выражению их мерт­вых лиц.
Но где же?..
Ответим послужила большая рваная дыра в тыль­ной части отсека. Края металла казались расплавленны­ми и обугленными. Кругом виднелись причудливые фи­гуры из блестящего черного вещества, они свешивались гирляндами толстых «канатов» явно органического про­исхождения.
Здесь, в доке, было душно и, пожалуй, вдвое жарче, чем на слепящем солнце снаружи. Ногучи судорожно вздохнула и двинулась в темноту. Сломанный Бивень прошел перед ней к дыре и выжидательно встал рядом. Она тоже подошла к дыре, готовясь к худшему и слыша доносящееся из глубины корабля суетливое движение.
Их задачей было найти пост управления корабля, что означало войти внутрь, пройти лабиринтом коридоров, подняться на два лестничных пролета и открыть запертую дверь.
Сломанный Бивень на секунду обернулся и вошел в дыру.
Ногучи мысленно прочла молитву любому, кто мог ее услышать, и последовала за воином.

Глава 30.

Дачанд пошел первым.
Очутившись внутри, он, не медля, пригнулся, поводя сторонам сжигателем в поисках живых существ. Ни малейшего движения.
Да'дтоу-ди скользнула вслед за воином. Пока что он обращал на нее внимания, она вполне могла позаботиться о себе сама. Недостаток навыка она с лихвой оправдывала интеллектом — этого вполне достаточно. Он осмотрел длинный коридор через прорези маски. Высокие стены были помечены слюной пришельцев, «те'дки». Секреция слюны представляла собой вязкое вещество, способное укрывать прячущихся трутней.
Воин взглянул на Да'дтоу-ди, и ему показалось, что ее болезненно-бледная кожа побелела еще сильнее.
— Ничего,— пробурчал он.
Она что-то коротко пролепетала в ответ. Слова не имели смысла, но интонация подтверждала насторожен­ную готовность.
Они крадучись продолжали идти по коридору. Да'дтоу-ди вдруг споткнулась у него за спиной. Очевидно, она плохо видела в темноте. Она продолжала путь, дер­жась поближе к воину.
В конце коридора снова дверь, на этот раз открытая. Дачанд слышал за нею возню «каинд амедха». Он наклонил голову, готовясь шагнуть через порог, и обнаружил, что по очередному коридору ему придется двигаться пригнувшись: потолок уманов был здесь более низким.
Прежде Дачанду уже довелось войти в три гнезда. Но всегда с полностью заряженным сжигателем и хотя бы с  горстью вооруженных яуга в качестве охраны. Не говоря том, что сейчас он чувствовал себя как залежалый «рйет» (дерьмо) — бок болел после нападения трутней, и каждый вдох отдавался жгучей резью в животе. Собственный опыт и самочувствие указывали на то, что его раны весьма серьезны. Что ж. Тут ничего не поделаешь.
Он не боялся. Окропленные воины редко испытывают страх в битве. Но он смирился с тем, что здесь запросто можно умереть, и надеялся, что смерть будет почетна. Самое печальное в том, что некому будет рассказать о нем легенду. Некому, кроме маленького умана, — в том случае, если самка останется в живых.
Они продвигались вперед в кромешной тьме.

Ногучи обо что-то споткнулась и с трудом удержалась на ногах. По сути здесь почти не было света. На рас­стоянии около дюжины шагов вдоль стены располага­лись крошечные тусклые фонари аварийного освещения, лишь усиливающие впечатление темноты. Она различала свое оружие, спину Сломанного Бивня — и больше ничего.
Казалось, воин видел в темноте лучше. Скорее всего такие «экспедиции» ему давно знакомы, и он что-то знал о поведении пришельцев.
Впереди послышался шорох, и Ногучи напряглась. Она покрепче стиснула оружие, буравя темноту слабови­дящими глазами.
Они вступили во второй коридор, воздух густел с каждым шагом. Звуки их шагов приглушало устилавшее пол необычное вещество пришельцев.
Мачико знала, что должна идти впереди; Дачанд видел карту, полученную ею от Коновера, но его спо­собность понять план была сомнительна. С другой сто­роны, он лучше видел и был сильнее. Когда они очутились в конце второго коридора, Но­гучи опять услышала щебечущий звук, на этот раз совсем неподалеку.
Теперь пришельцы были позади.

Услышав крик трутня, Дачанд резко повернулся и выставил перед собой сжигатель.
Да'дтоу-ди тоже услышала и выстрелила в бегущего на них жука. Выстрел ее сжигателя угодил трутню в плечо и развернул его. Жук устоял.
Дачанд навел сжигатель на вопящую тварь. Свет и устремились плотным лучом. Спина трутня взорвалась фонтаном ядовитой крови и печеных внутренностей.
Шаги. Он крутанулся волчком. Два трутня напали спереди. Дачанд уложил первого утяжеленной лезвиями кистью руки, нанеся режущий удар по глотке жука.
Второй вскарабкался на павшего собрата и потянулся  к воину. Предводитель сшиб его на пол и применил сжигатель в качестве дубинки, чтобы разбить ему жвала. Кровь зашипела на особо прочном металле и закапала на пол коридора, прожигая дыры в твердом материале.
Да'дтоу-ди резко выдохнула и выпалила мимо воина в третьего трутня.
И промахнулась. Жук повернулся и помчался прочь по третьему петляющему коридору, предупреждая прон­зительными воплями других. Трутень слишком глуп, чтобы испугаться, а значит, был часовым.
Дачанд выругался. Он был уверен, что у него за спиной Да'дтоу-ди последовала его примеру на своем языке. Чтобы понять это, не нужен, был переводчик.
Ладно, теперь им придется поторопиться. Он надеялся пройти без помех как можно дальше...
Предводитель прибавил шагу и достиг коридора трусцой. Да'дтоу-ди бежала следом.  Впереди их ожидало Жесткое Мясо.

Она ужасно боялась, но была готова. Это необходимо сделать, иначе колонисты погибнут... И ты тоже, Мачико.
В конце третьего коридора находилась Т-развилка. Ногучи жестом приказала Сломанному Бивню повернуть налево; остальное она вспомнит, когда они приблизятся к цели.
Она вслепую двигалась за воином. Где-то поблизости, справа, должен находиться вертикальный трап...
Позади зашипел жук. Ногучи обернулась — и в зам­кнутом пространстве оглушительно прогремели выстрелы. Вопли умирающего пришельца показались еле слышными.
Все повторялось, и чертовски быстро.
Она снова повернулась и успела заметить луч яркого света, с гулким хлопком метнувшийся из оружия воина. Оно действовало по принципу стробоскопа, показывая им кошмар из мешанины черных тел и блестящих зубов.
Снова вопли тварей.
Ногучи судорожно вдыхала спертый воздух. Дрожа всем телом, она пыталась найти в темноте трап. Из раны на груди снова потекла кровь.
Может, она уже мертва, но не сознает этого?
Может, они оба уже в аду?

Дачанд почувствовал, как уман хлопнул его по спине, и обернулся. Да'дтоу-ди с искаженным лицом указывала вверх. Судя по ее гримасе, она была взволнована.
Воин уставился на непрочный с виду трап, затем начал подниматься, узкие перекладины позволяли ему переша­гивать по три за раз. Достигнув верхней перекладины, Дачанд посмотрел вниз на маленького воина. Она взмах­нула своим оружием, оно очертило дугу, и тусклый свет блеснул на маленьком сжигателе.
Предводитель снова поднял глаза, потянулся к пло­щадке следующего уровня...
Ужасная лапа накрыла его руку, впиваясь в кисть когтями и выбрасывая из нее фонтанчики крови.
Трутень наклонился и зашипел ему в лицо.

Ногучи посмотрела вверх как раз вовремя, чтобы за­метить, как жук наклонился к Сломанному Бивню и открыл пасть.
Она прицелилась и нажала на спуск. Мощная пуля вошла пришельцу в пасть и вышла через затылок: Тварь  подалась вперед, едва не сбив Сломанного Бивня с трапа, и с грохотом рухнула на пол. Ногучи могла бы, засвидетельствовать перед фирмой-изготовителем фантастические качества этих патронов. Их можно было залуженно назвать «убийцами чудовищ». Покидая свою  комнатушку, не забудьте прихватить с собой несколько дюжин...
Жуткий вопль слева.
Она палила снова и снова, потому что теперь они нападали со всех сторон. Гвалт стоял немыслимый...
Щелк!
Этот звук был слышнее.

Дачанд выпрямился и ударил первого напавшего на него трутня тяжеленным концом копья. Все еще живая, но выведенная из строя тварь упала, и за нею, по крайней мере на несколько секунд, не оказалось ничего.
Он повернулся, чтобы прикрыть Да'дтоу-ди на время подъема, и в тот же миг ее сжигатель смолк. Напавший на маленького воина трутень прижал ее спиной к пере­кладинам.
Дачанда охватила безудержная ярость. Он спрыгнул со второго уровня, выставив перед собой древко копья...
... и приземлился на трутня.
— Тебе понравилось, «тарей хсан»?
Трутню не понравилось. Поэтому Предводитель убил его.
У Ногучи голова шла кругом. Сломанный Бивень пинками вышиб дух из схватившего ее жука. Потом воин сунул девушку себе под мышку и легко поднялся по трапу.
Вначале он подсадил ее на площадку, затем залез следом. Ногучи перезарядила револьвер и прикрыла вои­на, но последние шипящие твари внизу вдруг попятились, повернулись и убрались восвояси. Все это почему-то не слишком походило на победу.
Она всмотрелась в коридор второго уровня. Следую­щий трап должен находиться в конце, но их спасение было лишь в нескольких метрах от воинов.
Хотя ей очень хотелось захватить с собой Сломанного Бивня, кто-то должен был остаться, чтобы охранять ава­рийную капсулу. Вдобавок Сломанный Бивень вряд ли мог управлять компьютером гуманоидов.
По крайней мере сейчас проход чист.
Они пошли по коридору второго уровня.

Посреди пути уман помедлил, затем указал на дверь, покрытую странными символами. Язык уманов. Она что-то сказала. Дачанд нажал кнопку «контроля цикла» на костюме, чтобы записать на всякий случай ее речь. Да'д-тоу-ди указала на него, потом снова на дверь.
Она хотела, чтобы он остался здесь!
Дачанд заворчал, но Да'дтоу-ди была непоколебима. Для нее это было очень важно.
Предводитель давным-давно уже не доверял в бою никому, и менее всего не-Окропленным яута. А тут (подумать только) его просят довериться уману.
Она снова подняла мягкую, без когтей, руку и, пятясь, отошла от него на несколько шагов.
Дачанд вопросительно склонил набок голову.
Да'дтоу-ди снова заговорила, затем повернулась и бросилась бежать. Он мог бы срубить ей голову взмахом кистевого лезвия, но она не побоялась показать ему зубы. Смельчак «Маленький нож». Если она рискнула вызвать его гнев, это должно подтвердить важность ее поступка. Что ж: это корабль ее сородичей, она навер­няка знала о нем вещи, которых не знал он. Наверное, у нее был план.
Дачанд остался.

Он медленно кивнул, и она сочла это знаком согласия. На девушку волной накатило облегчение. Она не хо­тела расставаться с ним в этом душном, смертельно опасном лабиринте, но ей необходимо «обеспечить тыл» для возвращения. У нее осталось не более дюжины зарядов, как бы хороши они ни были. Она надеялась, что оружие Сломанного Бивня укомплектовано лучше.
— Держи форт,— приказала она ему и напряженно улыбнулась. Она боялась, что была ранена, но собственные поступки внушали ей силу. Должен найтись способ уничтожить заразу в ее городке... Надейся.
— Я вернусь, когда дело будет сделано.
Второй трап казался пустым, но она не видела его верхней части. Странные гирлянды пришельцев были развешены здесь гуще, они оплетали перекладины трапа, покрывали стену. Оглянувшись еще раз, она начала под­ниматься с револьвером в руке.
Капля теплой вязкой жидкости шлепнулась ей на руку. Потом еще одна.
Девушка взглянула вверх.

Да'дтоу-ди не показала ему, должна ли охраняемая дверь быть открытой или нет, но Дачанд все же открыл ее. Уман хотел, чтобы он охранял ее, значит, на то была причина. Он колотил по раме концом копья до тех пор, пока она не треснула.
Это была «туйо-ти», аварийная капсула, — небольшая, но способная вместить их обоих. Он вошел в капсулу и быстро осмотрел ее. Довольно тесно. Три кресла вели­чиной под уманов и пульт управления. Ему ни за что не втиснуться в одно из этих крошечных сидений для полета на этом аппарате.
Он повернулся и встал у входа в ожидании Да'дтоу-ди. Неожиданно там, откуда они поднялись на площадку, что-то сильно грохнуло, и послышалось тихое шипение.
Дачанд насторожился. Он уже слышал этот звук прежде.
Матка. Направляется сюда.
Интересно, та ли это, что они привезли на своем ко­рабле, — откладывающая для воинов яйца-добычу? Или же один из трутней «сместил» гормоны и постепенно превратился в самку?
Впрочем, в эту минуту это было не важно.
Воин ждал.

Ногучи взглянула вверх — и у нее перехватило ды­хание.
Один из жуков наклонился вниз с третьего уров­ня, и его длинный уродливый череп замаячил пря­мо над девушкой. Очередная капля слизи упала с его жвал...
Мачико вскинула револьвер и воткнула дуло ему в пасть. Потом раз за разом нажимала на спуск. Тварь даже не вскрикнула. Она пролетела мимо и с глухим стуком ударилась о пол. Ее кислотная кровь чудом не обрызгала девушку.
Перебирая перекладины дрожащими руками, Мачико достигла верхней площадки. Здесь наверняка прячется очередной жук, поджидающий ее, чтобы наброситься, вырвать ей горло и...
Наверху Ногучи опустилась на колени. Площадка была обильно покрыта темным веществом пришельцев, но пуста.
Девушка вскочила на ноги и побежала по коридору. В конце находилась новая развилка. Без колебаний Ма­чико свернула направо и продолжала путь. Каждый вдох горячего липкого воздуха давался ей с трудом. Здесь удушливо пахло гнилыми грибами.
Еще два поворота по петляющему коридору — и она поняла, что выбрала неверный путь.

Дачанд глубоко вздохнул и продолжал терпеливо ждать. Несомненно, то была матка, и несомненно, она двигалась к нему. Трутни просто послужили «живыми мишенями, но матка-яйцеклад...
Ни один яут не пережил поединка с маткой, если у него не было сжигателя. Однажды дюжина Окропленных воинов уложила одну из них лезвиями и копьями, но прежде чем умереть, матка убила девятерых из них.
Внизу скрипнул и простонал металл. Хорошо, что у него в сжигателе остались заряды. Целых два.
На верхушке трапа показался гребень черного блес­тящего тела...
Дачанд вытянул руку со сжигателем и выстрелил. Промах.
Жесткое Мясо нырнуло и завопило, но осталось невредимым. Воин снова прицелился, ожидая появления матки. Шли мгновения, и ничего не происходило, но Дачанд был наготове.
Неожиданно матка взвыла, и на верху трапа показалось ее темное тело.
Дачанд выпустил последний заряд. Голова твари взорвалась. Воин победно взревел и швырнул пустой сжигатель в пузырящуюся массу. Бесполезное оружие перелетело через площадку и исчезло. Он убил ее, завершил Охоту добычей матки! Басни об их интеллекте и ловкости оказались ложью, она была легкой мишенью...
Снова шипение,  и над лестницей снова замаячил гребень ее легко узнаваемого черепа.
Глаза Дачанда округлились. Разве он не разнес ее только что на куски?!
Приманка. Она послала трутня взять на себя выстрелы, охотника провели как мальчишку.
Но откуда она могла знать о том, что?.. Это не важно. Смертельно опасная матка жива, и она нападает. «С'уит-де!»
Он следил за тем, как на площадке появились огром­ные когти и со скрежетом втащили за собой ухмыляю­щегося чудовища.

Ногучи даже не сверилась с картой. Она и без плана знала, где оплошала. Вначале ее на миг охватила паника. Ведь она действительно оставила воина с приказом по­дождать ее, тупица, тупица!..
Взяв себя в руки, Мачико повернула назад.
Она уже почти вернулась к тому месту, где выбрала ошибочный путь, как вдруг перед ней неизвестно откуда выпрыгнула кошмарная тварь.
Девушка вытянула руку и выстрелила несколько раз. Оскалившаяся бестия пронзительно вскрикнула и упала.
Позади нее была другая. Мачико снова нажала на спуск, и тварь рухнула прямо на первую. Больше жуков не было.
Идиотка! Забыла зарядить!
Страх холодной рукой стиснул ей сердце. Револьвер был пуст. Она выбросила использованные гильзы и с дрожью в руках вставила последний комплект.
Шесть патронов.
Очутившись на Т-развилке, Ногучи бросилась прямо. На один ужасный миг ей показалось, будто она оконча­тельно заблудилась, но она вдруг увидела дверь. Желтые и черные полосы, как предупреждал Коновер.
Прицелившись как можно тщательнее, она сшибла с двери замок. Брызнувшие осколки пластика и металла обожгли ей лицо и руки. Дверь открылась, за ней пока­залась заполненная аппаратурой управления и экранами комната. По плану Коновера это и был центральный пост управления. Мозг корабля.
Ногучи захлопнула за собой дверь и подбежала ко второму креслу.
Второе кресло, щель для диска рядом с красно-черной полосой...
Она рывком включила передатчик и подождала, пока загорится панель управления. Вынув из кармана диск Скотта, она крепко стиснула его в пальцах. Секунды растянулись в минуты. Часы. Тысячелетия...
На пульте перед девушкой стояла пустая кофейная чашка с трафаретной надписью «Коновер». Ее кольнуло жалостью к пилоту: он умер храбро.
Экран засветился, и верхняя его часть замельтешила цифрами и буквами.
Она осторожно ввела диск в щель и нажала кнопку блокировки.
Компьютер зажужжал и мигнул. Ногучи затаила ды­хание.
Если это не сработает, тебе конец...
Вспыхнула надпись: «Директива принята / пилот С. Коновер, 93630 /, маршрут подтвержден».
Мачико хлопнула ладонью по панели: «Да, да, да!»
План сработал.
Она повернулась в ту секунду, когда неведомая сила швырнула дверь внутрь.

Дачанд распрямил спину и глубоко вздохнул: если этой Охоте суждено быть последней, он умрет, сражаясь. Поединок с маткой с жалким копьем в руках — большая честь. Он будет драться и, вероятно, проиграет — но таков единственный шанс.
Там, куда ушла Да'дтоу-ди, несколько раз выстрелило ее оружие. Он мысленно отключился от посторонних звуков. Ей придется завершить свою миссию в одиночку.
Матка была огромна, вдвое больше трутня. Ее лапы были длиннее — второй комплект лап меньшей вели­чины торчал из ее грудины, — «корона» матки была сладкой и разветвлялась по сторонам наподобие рогов. Двойные жвала грозили несколькими рядами блестя­щих зубов. Будучи самкой, эта тварь знала все ухищре­ния боя.
Она медленно двинулась к нему. Длинный заострен­ный хвост матки тащился за ней по металлическому полу.
Подняв копье и чуть выставив его навстречу против­нику, Дачанд широко расставил ^ноги. Если она нападет так, как он предполагал, у него будет как минимум один шанс нанести чистый рубящий удар.
Матка громоздилась в коридоре, низко пригибаясь к полу для продвижения.
Дачанд спокойно ждал. Он сказал: «Приди, Жест­кое Мясо. Я убил твоих детей. Приди и соединись с ними». Необычное для него бахвальство (к тому же не­доступное ее мозгам), но, как говорят, улыбнуться в лицо Смерти — означает обескуражить Черного Воина.
Неожиданный шум за спиной потребовал внимания Дачанда, но он не отвел от нее глаз.
Матка качнула головой, заглянула ему через плечо и зашипела. В глазах Дачанда мелькнула искра. Нет ли у него за спиной противника?..
Матка бросилась на воина...

Двумя выстрелами Ногучи размазала мозги жука по коридору. Темная желеобразная масса обрызгала стену и комками стекала вниз. Мачико перескочила через труп и бросилась вперед, к Т-развилке.
Все уже кончено или скоро кончится. Баржа упадет со скоростью метеора на атомной тяге и после удара о планету исчезнет с ее лица вместе с тем, что осталось от Колодцев Процветания. И с последними особями пришельцев. Там не останется ничего, кроме тлеющего кратера.
Аварийная капсула должна высадить их достаточно далеко от поселка...
Возле последнего поворота, ведущего к трапу, кори­дор вдруг взорвался лихорадочным движением. Ногучи вскрикнула и прицелилась в прыгнувшего на нее жука. Пуля сшибла вопящую тварь на лету.
Два выстрела сделаны, осталось только два...
Ногучи очутилась у верхней перекладины трапа, ве­дущего вниз, на второй уровень. Лестница была искоре-,жена, вырвана из стены. Проклятье!
— Сломанный Би..!
Она остановилась. Внизу стоял воин, готовый сраиться с одной из ужасных бестий — гигантской, невероятной, заполняющей собой весь коридор!
При звуке ее голоса чудовище подняло голову, и его дребезжащее шипение заледенило девушке душу.
Матка...
Тварь повернулась и ударила Сломанного Бивня в ту секунду, когда Мачико прицелилась в нее из револьвера.
Немыслимо длинный и тяжелый хвост хлестнул воина по груди. Выронив копье, воин отлетел в сторону.
До девушки донесся звук мощного удара. Сломанный Бивень шмякнулся об охраняемую им дверь, отскочил от нее как мяч и упад на пол. Его темные доспехи оросила светящаяся кровь. Он лежал неподвижно.
Ногучи выстрелила. Матка пронзительно вскрикнула и обернулась к ней.
Пуля прошла мимо.
Не раздумывая, Ногучи прыгнула на второй уровень, держа перед собой оружие. Остался один патрон. Один шанс.
Колени девушки подогнулись, когда она спрыгнула на площадку, но Мачико устояла на ногах. Увидев пол­зущую на нее бестию, Ногучи взмолилась, чтобы ее *' смогла остановить одна-единственная пуля.
Она снова выстрелила, чудовище с воплем упало и забилось на полу. Попадание в грудь. Бестия не околела, но она обездвижена.
Ногучи бросилась к Сломанному Бивню, бросив на бегу бесполезное оружие. Хвост ужасной матки вдруг хлестко ударил, едва не сбив успевшую отскочить девуш­ку. Сломанный Бивень получил второй удар в грудь. Брызнула кровь.
Ногучи пнула дверь в отсек с аварийной капсулой и чуть не потеряла равновесие. Внутренний люк оказался открыт.
Матка пронзительно взвыла, и Ногучи понадеялась, что слышит предсмертную песнь твари. Девушка накло­нилась над раненым воином и подсунула под него руку. С неожиданной для самой себя силой она со стоном приподняла воина...
...И он скользнул вместе с ней в капсулу.
По лицу Мачико градом катился пот. Она снова с усилием потянула и окончательно втащила воина за порог.
Время на исходе, на исходе...
Она упала в кресло перед пультом и принялась ли­хорадочно отыскивать нужные кнопки. Позади снова вскрикнул раненый и разъяренный пришелец.
Наконец Ногучи обнаружила то, что искала, — она не заметила кнопку сразу из-за охватившей ее паники.
Движение позади. Вопль, окативший ее спину пото­ком жаркого, гнилостного воздуха.
Она полуобернулась, удерживая палец на кнопке...
...и увидела, что матка уже здесь — голова бестии находилась в капсуле, а огромная когтистая лапа погру­зилась в плечо воина.
Сломанный Бивень отчаянно вскрикнул.
Ногучи ударила ладонью по кнопке экстренного за­крывания люка.
Толстая металлическая дверь закрылась. Ухмыляю­щаяся голова, казалось, устремилась к девушке...
...и упала на пол капсулы, потому что мощная, рас­считанная на защиту корабля от жесткого вакуума дверь смяла экзоскелет сравнительно тонкой шеи монстра и обезглавила матку.
Отчлененная лапа твари все еще была погружена в плечо воина.
Ногучи нажала другую кнопку.
Капсула с воинами отделилась от корабля и ушла в свободный полет.

Боль была сильна, но Дачанд смирился с ней.
Вначале он не понял случившегося: где Да'дтоу-ди? Неужели они убили ее?
Потом он некоторое время чувствовал себя странно легким, летящим.
Вдруг пол вздыбился и ударил воина. Новый приступ боли. Сила тяжести вернулась, усиливая и без того невыносимую боль. Он ранен, серьезно ра­нен.
Затем порыв горячего, чистого воздуха. Яркий свет хлынул в глаза. Дыхательная маска воина давно пропала, и плотный поток горючего кислорода устремился ему в легкие. Он не проживет больше нескольких часов в столь насыщенном энергией воздухе.
Дачанд закашлялся. Тяжелая жидкость потекла ему в глотку, в его болезненно саднившую глотку. Над ним замаячила тень. Кто-то чуть приподнял его и куда-то потянул за собой. Он заворчал от боли, но был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Воздух и солнце ослепили Дачанда — он очутился снаружи.
Предводитель медленно открыл глаза и сосредоточил­ся на склоненном над ним лице.
Да 'дтоу-ди!
Его охватил порыв гордости. Она осталась в живых и помогла ему. Дачанд попытался заговорить и снова каш­лянул. Боль усиливалась. Тогда он потянулся к записы­вающему устройству на предплечье костюма, но пальцы не повиновались ему.
Да'дтоу-ди просунула свою крошечную руку под его ладонь и шевельнула ею, помогая ему.

Ногучи почувствовала, как у нее перехватило горло, я на грудь словно лег тяжелый мучительный груз. Тело воина было залито бледно-зеленой кровью, дыхание за­медлилось и затруднилось. Он умирал.
Они победили. Сильный удар завершил приземле­ние капсулы где-то в восточной части пустыни, уда­ленной от Колодцев Процветания, и люк наконец от­крылся, но...
Сломанный Бивень попытался поднести дрожащую руку к цели, но движение плохо давалось ему, и Ногучи помогла ему.
Он тянулся к записывающему устройству. Глаза Ма-чико наполнились слезами, когда заговорил ее собствен­ный голос:
Держи форт. Я вернусь, когда дело будет сделано.
     Сломанный Бивень уставился на все еще погруженную в его плечо лапу пришельца.
— Держись, — сказала она. — Скоро колонисты при­дут нам на помощь... — Голос изменил ей, и она всхлип­нула. Затем высказала ему то, в чем он, на ее взгляд, нуждался: — Мы победили, мы убили жуков. И мат­ку. Ты и я. — Она махнула рукой, чувствуя себя беспо­мощной.
Он извлек из раны лапу матки и посмотрел на нее.
Мачико тоже указала ему на лапу, кивнула и махнула ребром ладони по шее.
Он понял, она не сомневалась в этом, потому что воин кивнул ей в ответ. Затем он стиснул в руке один из паукообразных суставов и со стоном усилия оторвал его. Шипящая кровь закапала из «пальца» твари.
Сломанный Бивень указал на знак у себя на лбу — зигзаги молнии между глаз. Он протянул руку девушке и снова поднес ее к шраму.
Ногучи кивнула и склонилась над ним еще ниже.

Да'дтоу-ди должна быть «окроплена». Ответственность за этот ритуал лежала на нем как на Предводителе.
Дачанд оторвал один из «пальцев» матки. Ему больно бьио двигаться, дышать и жить, но важнее завершить эту последнюю для него задачу.
Да'дтоу-ди склонилась ниже, закрыла глаза. Что-то влажно капнуло на лицо Дачанда, он не обратил на это внимания. Пора-Воин окунул свой коготь в кровь пришельца, затем плюнул на коготь. Теперь его собственная кровь смеша­лась с кислотным «ихором» пришельца. Это было частью ритуала. Его кровь отчасти нейтрализует мощные хими­калии Жесткого Мяса. С крайней осторожностью он нанес свой знак на ее бледную кожу на лбу между глаз. Он сумел сдержать дрожь в руке на то время, пока чертил свой символ.
Мачико стиснула зубы от боли, но не шелохнулась. «Маленький нож» была храбрецом. Она помогла ему, и они убили матку. Этот подвиг можно будет смело бросить к ногам Черного Воина.
Дачанд обессиленно уронил руку. Устройство зарабо­тало снова, выплескивая когда-то произнесенные слова умана. Они не имели значения — воин давно уже готов, и теперь пора настала. Ему не на что жаловаться.
Воину хотелось поговорить с ней на языке уманов, научить тому, что он умел,— быть храброй, охотиться достойно и уважать своего Предводителя. Но она обяза­тельно научится. Теперь она «Окропленная», и это вну­шает надежду. Хотя они пробыли вместе недолго, он узнал о ней все.
Она — лучший ученик из всех, что у него были.

Слезы упали прежде, чем Сломанный Бивень успел коснуться ее. Она пыталась было смахнуть их, но вместо этого сомкнула веки. Умирающий воин собирался дать «и свой знак — она поняла его желание. Мачико покорно склонилась над ним.
Боль была короткой и жгучей. Струйка зеленой крови стекла по носу девушки.
Сломанный Бивень уронил руки, и ее голос (на этот раз нежно) зазвучал из устройства:
— Я буду помнить о тебе.
Ногучи уронила голову и расплакалась по-настояще­му, как не плакала уже давным-давно.
Позади них небо осветилось утренней зарей. Огнен­ный шар пролетел через атмосферу Руши, устремляясь к Колодцам Процветания.
Ногучи оглянулась, только когда в пустыне эхом раз­несся грохот взрыва. Мир вокруг нее вдруг сжался, и огненный ветер омыл их звуком и громовыми раскатами катастрофы.
Когда звук умер, Колодцы Процветания исчезли. Были — и нет.
Она повернулась к воину, уткнулась лицом в ладони и медленно закачалась взад-вперед.
Дачанд перестал дышать, он ушел вместе с поселком...

Эпилог.

В то утро, когда они пришли, Дадтоуди проснулась рано.
На открытой равнине, простиравшейся от фасада ее маленького дома, забрезжили предрассветные сумерки. Она, зевая, вылезла из постели, потянулась и выглянула в окно. Ей показалось, что воздух заряжен электричест­вом...
Еще два года назад она бы сочла ощущение «перемен» чепухой и суеверием. Но термин «покой» даже отдаленно не выражал сути опыта ее жизни на планете, где Ногу­чи была единственным существом; она «почувствовала» Руши, как чувствует флюктуации своего тела спортсмен­ка. Сейчас воздух несомненно был иным. Что-то витало в воздухе.
Что-то.
Девушка натянула комбинезон и обула сапоги. Стянув непокорные волосы узлом на затылке, она прошла, в крохотную кухоньку за стаканом воды. Новый колодец между ее, домой и ближайшей скалой был чистым, а вода из него казалась сладкой на вкус. Теперь ей ни к чему отправляться за двадцать кликов к старому колодцу ради того, чтобы принять душ.
Дадтоуди медленно выпила холодную воду, думая о предстоящем дне. Вчера она занималась анализами, се­годня пора будет взвешивать ринг. И еще полить сад в застекленном амбаре позади дома. Завтра она объ­едет восточный сектор с целью обнаружения возможных гостей...
Девушка поставила стакан в раковину. Во-первых, накормить скот. Она вышла из дома и едва не споткну­лась о Тихоню. Пес радостно запрыгал и завилял хвостом.
Она взъерошила дворняге шерсть за ушами.
— Я тоже рада, Тихоня. Кажется, мы не виделись уже шесть часов?
Тихоня блаженно тявкнул и проводил ее до загона, причем ухитрился пробежать у нее между ног, едва не опрокинув девушку наземь.
— Глупыш,— ласково упрекнула она, и пес снова гавкнул.
Глядя на дворнягу, она каждый раз мысленно благо­дарила Джем и Кэти — Тихоня был хорошим приятелем, не позволяющим одиночеству довлеть над ней. Подруги поступили так ради пса, давая ему возможность бегать на воле, но это послужило подарком и для Ногучи.
— Доброе утро, малыши!
Три особи ринга, содержавшиеся в загоне, медленно подняли головы и уставились на приближающуюся хо­зяйку. Пятнаш, Мило и Мим. Они, конечно, уступали в общении Тихоне, но были вполне ручными. Вдобавок она использовала их в качестве транспорта; у девушки был прыгун, но топлива осталось совсем немного, и она экономила его на непредвиденный случай. Привязан­ность к четвероногим затрудняла для нее употребление в пищу мяса, но речь шла о выживании, да и охотиться ей приходилось не чаще одного раза в два месяца...
Дадтоуди насыпала зерна в желоб и пощекотала Мима за кожистыми ушами. Животное фыркнуло и заработало челюстями так, будто умирало с голоду.
— Тебя надо было назвать «свиньей», — заметила Дад­тоуди, но скотина не обратила на нее внимания.
Девушка вернулась к дому и села на крыльцо, чтобы полюбоваться восходом двух светил. Сейчас уже можно было разглядеть отбеленный их жаром череп матки, ук­репленный на крыше дома. Это был трофей — ее и Сломанного Бивня.
Тихоня лег рядом и уткнулся носом ей в ноги.
— Что у нас сегодня не так, пес? Ведь что-то из­менилось.
Тихоня поднял на нее глаза, потом опустил голо­ву на лапы. Она похлопала его по туловищу и улыб­нулась.
Они прожили здесь вдвоем почти два года. После смерти Сломанного Бивня она присоединилась к коло­нистам на долгий период ожидания. Помощь прибыла лишь через два месяца, и к тому времени девушка приняла бесповоротное решение.
Вначале пара ранчеров возражала, но вскоре они ос­тавили ее в покое.
Компания даже не пыталась переубедить ее. Ногучи могли предъявить любое обвинение, хотя бы и вымыш­ленное, но окончательный приговор компании гласил: «Ее действия диктовались необходимостью». Служебный контракт Ногучи был без шума выкуплен, и она отнюдь не возражала. Чигусу заботили обязательства компании, поэтому он объявил весь проект бесперспективным. Ста­рик был не глуп. Он дал ей официальную и постоянную должность смотрителя и вывел деловые операции за пре­делы системы Сигни. Старик, по слухам, никогда не выбрасывал деньги на ветер и был достаточно суеверен, чтобы держаться подальше от проклятой планеты. Галак­тика полна обитаемых миров, и старик владел сотнями планет. Он и не вспомнит об этой.
Казалось, только Рот, ее супруга и Уивер понимали, почему Ногучи захотела остаться здесь.
Итак, колонисты отправились начать новую жизнь в системе Ригел, а она осталась одна, чтобы начать ее на Руши. И Ногучи была здесь счастлива.
Впервые в жизни ее не преследовали драконы. Здесь царил настоящий покой.
— Все, что я люблю, находится здесь, — еле слышно произнесла она.
Тихоня вздохнул, ему наверняка скучно. У нее было полным-полно времени для мысленного «прокручивания» разговоров и событий, поэтому она мучила пса этими историями целых два года.
Что-то промелькнуло в утреннем небе, и на несколько секунд ей показалось, что она грезила наяву; все это было так давно...
Вспышка разгоралась все ярче и ярче. Она следила за ее быстрым продвижением в атмосфере, намного опережающем звук. Почувствовав волнение хозяйки, Тихоня сел и негромко заскулил.
Объект снизился по изящной дуге, чтобы приземлить­ся где-то на западе, на расстоянии половины дневного перехода на ринге или того меньше. Дадтоуди Ногучи быстро поднялась, не давая воли охватившей ее надежде.
Вероятно, обычный метеор, не более...
Но рассудок говорил другое. Ногучи пошла готовиться.

Спустя семь часов она слезла с Мило и прошла под жгучими лучами солнца к окруженной скалами площадке. Девушка захватила с собой бинокль и карабин: компания оставила ей множество припасов.
Струйка дыма все еще поднималась с места призем­ления объекта в маленькой долине среди отвесных скал.
Дадтоуди тихонько проскользнула между валунов и уселась на опаленный солнцем камень. Осмотрев гори­зонт слева направо, она обнаружила источник дыма...
Маленький механизм на гусеничном ходу прожужжал по потрескавшейся почве в сотне метров от девушки. Она с колотящимся сердцем навела на него бинокль.
Позади машины уходил вдаль необычный след из овальных, сферической формы...
Дадтоуди опустила бинокль и на минуту застыла на месте, потирая побелевший от времени зигзаг шрама между глаз.
— Теперь уже скоро,— пробормотала она. Ногучи заставит их понять, она поведает им о храбрости и ловкости Сломанного Бивня. И о том, как все пошло наперекор плану...
На нее печально уставился Мило. Девушка размяла ноющие мышцы и оседлала животное, чтобы отправиться в обратный путь.

Предводитель со вздохом посмотрел на собравших­ся перед ним яуга. Он воспитал из них воинов, и они горели желанием убить. Они стояли в ряд у кораб­ля, с заряженными сжигателями и навостренными лезвиями.
Но у него был дополнительный приказ отыскать на этой Охоте группу Дачанда (хотя он предпочел бы обой­тись без лишних хлопот). Тот корабль так и не вернулся.
Он знал Дачанда. Старина со сломанным зубом был хорошим Предводителем и сильным воином, но случи­лось что-то непредвиденное, и старейшины хотели знать, что именно. Как поступали всегда, когда задача ложилась на чужие плечи.
Вк'лейта покачал головой, осматривая молодых яута. Он охотился вместе с Дачандом, уважал его, как мно­гие другие, но Предводитель наверняка умер, а мертвых не воскресишь — важно только узнать, как это произо­шло. С тех пор миновал долгий цикл времени, и, веро­ятно, теперь уже трудно что-либо уточнить. Мертвые с той Охоты давно превратились в горстку обесцвеченных солнцем костей, разбросанных по пустыне местными  стервятниками.
Предводитель кивнул другому Окропленному по име­ни Ки'тд. Вначале Ки'тд высадит группу для первичного Досмотра и разведки территории. Охота начнется всерьез с наступлением сумерек...
Предводитель остался на корабле и использовал время, чтобы проделать комплекс упражнений в одиночку. На тренировку молодых яута уходило много энергии, поэтому он всегда наслаждался уединением. К тому же ему необходимо проверить «уи'стби» (географию) на наличие каких-либо останков от предыдущей Охоты. Можно было упростить задачу с помощью бортовых «гинма-ра, но большую часть работы предстояло выполнить на ногах. Он предвкушал, как растянется во весь рост на земле, расслабляя затекшие от долгого перелета на корабле мускулы.
Закончив упражнения, он покинул корабль и сел сна­ружи на землю, чтобы почистить свои доспехи. Яута не  вернутся раньше, чем двойное солнце минует зенит, а значит, времени у него в избытке... Позади вдруг послышался шорох. Вк'лейта мгновенно вскочил на ноги. Звук пришел с ругой стороны корабля. Воин схватил свой сжигатель и вился туда, откуда донесся звук. Обойдя корабль, он предупреждающе зашипел. Никого.
Неожиданно перед ним появилась маленькая фигурка. Вк'лейта наставил на нее сжигатель и едва не выстрелил... ...но неуверенно опустил оружие. Это существо — не оно было величиной с ребенка, но в доспехах и вооружено кистевым лезвием. Существо медленно дви-иось к нему, растопырив руки. Уман!
Предводитель снова поднял свое оружие. Бледное, болезненное, уродливое лицо приближалось...
Подойдя поближе, существо склонило голову набок.
Он мог бы выстрелить и непременно сделал бы это, будь рядом другие яута; выстрел — достойный ответ на угрозу. Но это маленькое создание не казалось угрожа­ющим, хотя ему знакомы были легенды. И оно не каза­лось испуганным. Во всяком случае уман нес себя гордо, словно был воином. Уманы считались трусливыми и были опасны в том случае, если загнать их в угол, но вряд ли способны сразиться в открытом, честном поединке. Поэ­тому этот уман заинтересовал Предводителя.
Кто ты? — спросил Вк'лейта.
Да'дтоу-ди, — указал на себя уман.
Вк'лейта обнажил жвала. Существо говорило с ужас­ным и необычным акцентом, но он понял. Самка? Жен­щина уманов? Имя означало «Маленький нож», женского рода...
Поступая наперекор традициям, которым посвятил всю свою жизнь, Предводитель снова забросил сжигатель через плечо и шагнул к существу. Это требовало выяс­нения. Уман стоял не шевелясь.
Он остановился в нескольких шагах от существа и внимательно осмотрел умана. Его волосы были заплетены в косы, как у яута, и он был вооружен; его доспехи напоминали облачение воина (он узнал панцирь Жест­кого Мяса), но прочие части были ему незнакомы.
Уман снова указал на себя: «Да'дтоу-ди». Он поднял руку и коснулся своего лица.
Предводитель вгляделся пристальнее: на лице умана виднелся знак. Он напоминал... не может быть! Вк'лейта сделал еще два шага и наклонился, впившись в метку взором. Существо даже не вздрогнуло, когда прямо перед ним замаячила маска воина.
Знак...
Уман был «окроплен». Окропленный уман! Этого не могло быть! Просто невероятно. Но знак тут как тут! И знак этот принадлежал Дачанду.
Что за непристойный «поук»?
— Ты  знаешь Дачанда?  —  проворчал  Вк'лейта. — Где он?
Да'дтоу-ди покачала головой и указала на него. Затем еснова коснулась своего лица там, где у яута находятся жвала. И сделала пальцем жест.
Как будто сломан зуб. Дачанд.
— Продолжай.
Помогая себе руками и зубами, уман изобразил «раздирающие» движения; потом снова «показал» Дачанда. «Тей-де». Предводитель был мертв.
Да'дтоу-ди осторожно привстала на цыпочках и положила крошечную руку ему на плечо. Она приветство­вала его.
Вк'лейта, завороженный, склонил голову и ответил ей тем же. Это неслыханно. Он стоял, и его мозг как будто воспринимал безмолвную речь умана, рассказывающего смерти Окропленного воина. Эта самка была уманом,  но называла себя Да'дтоу-ди — на языке воинов. На ней был знак Дачанда — ни один воин не скажет инопланетянину, что означает эта метка и тем более откуда появляется, ни при каких обстоятельствах. Вдобавок она пришла, чтобы сообщить ему о смерти Дачанда. Но не только ради этого...
— Охота? — спросил Вк'лейта.— Ты пришла поохотиться с нами? — Он извлек из ножен лезвие и несколько
раз пронзил воздух.
Да'дтоу-ди склонила голову и обнажила маленькие зубы. Затем высоко подняла руку и откинула назад голову. Послышался долгий непривычный крик, показавшийся  ему воплем агрессии и нетерпения.
Предводитель выслушал зловещий вопль, потом обо­шел вокруг умана. Самка была маленькой, но двигалась хорошо, на ней был знак воина, и она знала Дачанда. Вк'лейта продолжал внимательно изучать ее.
Событие было беспримерным, но по сути выбора не оставалось. Она была Окропленной. В любом случае это свершилось. Правила Охоты не допускали таких исключений, он был в этом уверен. Но что поделаешь? Он — воин, и у него свой кодекс, с которым он прожил достаточно долго, чтобы изменить ему сейчас. Он по­зволит ей охотиться с ними. Возможно, они смогут обменяться языками, и он узнает о судьбе Дачанда подробнее. Быть может, она решит улететь отсюда на их родину и научить их обычаям уманов — разве не велика победа отыскать умана-воина?
Что ж. Галактика таит непредсказуемое — кто с этим спорит?
Предводитель тоже поднял руку и завыл. Через миг к нему присоединилась Да'дтоу-ди.
Они многому могли научить друг друга.

Конец